красоток на занятиях Брюса. «Я не знаю, чем я интересовалась больше: кунг-фу или учителем», — говорит она.
После уроков воскресного дня Брюс выводил группу на долгий и веселый китайский ланч. «Брюс обычно смешил меня до колик», — вспоминает Линда. Еда часто сопровождалась просмотром фильмов, обычно про самураев. «Брюс сопровождал фильмы комментариями», — отмечает Линда. В один из уик-эндов он ошеломил всех учащихся, взяв их на просмотр своего последнего фильма, «Сироты». Никто из них не знал, что Брюс в детстве снимался в гонконгских фильмах. Когда они вошли в театр, Брюс просто небрежно сказал: «Ах да, я снимаюсь в этом фильме». Брюс, возможно, специально бросил фразу так, словно для него это не имеет значения, но этот случай поразил Линду. «Увидев его на экране театра в китайском квартале Сиэтла, я поняла, что в этом мужчине кроется больше, чем я думала».
Когда осенью 1963 года началось обучение в Вашингтонском университете, Линда поступила на подготовительные медицинские курсы и записалась на несколько курсов по естественным наукам. Однако вместо того чтобы налегать на книги, большую часть времени она проводила в компании Брюса и его последователей. Вскоре Линда стала пропускать занятия, и ее первый год едва не превратился в катастрофу. «Учеба и пленящее очарование Брюсом были несовместимы», — рассказывает она. Но как бы Линда ни сходила с ума от Брюса, она никогда не считала себя достаточно эффектной для того, чтобы Брюс обратил внимание на нее. «Он был таким лихим и очаровательным, что недостатка в свиданиях у него не было».
Она и не подозревала, что Брюс приходил в себя от тяжелого разрыва с девушкой, которая не была настолько влюблена в него. Такое почитание женского пола стало хорошим изменением обстановки для гордого молодого человека с большими планами. Как только осенний семестр стартовал, Брюс перевез свой Институт кунг-фу Цзюнь Фаня из грязного подвала в место неподалеку от кампуса — Юниверсити-уэй, 4750. Помещение стало самым большим и самым дорогим, которое он когда-либо снимал — почти 300 квадратных метров, занимающих весь первый этаж жилого дома. В конце Института была небольшая спаленка. После трех лет обслуживания столов Брюс официально вручил Руби Чоу заявление об увольнении и съехал из ее каморки. Теперь он поставил все на свою мечту стать Рэем Кроком[44] мира кунг-фу. Он нуждался в помощнике. Кто мог быть лучше, чем влюбленная по уши ученица?
Однажды днем на уличной концертной площадке Вашингтонского университета, закрытой с одной стороны деревьями и греческими колоннами, Брюс и его ученики бегали от одного конца до другого. Когда Линда отстала от остальных студентов, Брюс повалил ее на землю. Она подумала, что сейчас он покажет новый прием из кунг-фу, но вместо этого Брюс просто держал ее. Когда Линда наконец перестала смеяться, он спросил, хочет ли она пойти на обед в «Спейс-Нидл»[45].
Она помедлила с ответом — такой поход был бы недешевым удовольствием для всего класса, — а потом спросила:
— Ты имеешь в виду всех нас?
— Нет, только ты и я, — ответил он.
Ошеломленная Линда смогла лишь утвердительно кивнуть в ответ.
Во второй половине дня 15 октября 1963 года Линда, знавшая, что мама не разрешит ей встречаться с китайцем, сказала, что проведет вечер у подружки. Она действительно приехала к подружке — но только для того, чтобы одолжить модное платье и пальто, потому что у нее не было ничего подходящего для самого крутого ресторана в городе. «Спейс-Нидл» была построена для Всемирной выставки 1962 года в Сиэтле, и ее вращающийся ресторан возвышался над городом.
В тот вечер Брюс подкатил к дому подруги Линды на черном «Форде» 1957 года с форсированным мотором. На нем был тот же наряд, в котором он предстал перед ней в «Гарфилд Хай», когда она впервые увидела его: сшитый на заказ черный костюм и переливающаяся фиолетовая рубашка. Он вновь напомнил ей Джорджа Чакириса, главаря «Акул» из «Вестсайдской истории». «Он меня сразу очаровал», — вспоминает она.
До этого вечера Линда очень переживала из-за того, как она сможет вести беседу с объектом своего желания, когда останется с ним один на один, без поддержки других учеников. Затруднение решил сам Брюс. «Он всегда говорил столько, что хватало на двоих», — вспоминает она. Брюс потчевал ее историей своей жизни, но с еще большей радостью делился планами на будущее, рассказав о мечте создать сеть школ кунг-фу. Линда хотела спросить его, почему он позвал на свидание именно ее, но была слишком застенчива, чтобы озвучить этот вопрос. В то время она не понимала, что он увлекает ее своими идеями и мечтами. «Я была полностью очарована магнетизмом и энергией, которые исходили от него», — говорит она.
После обеда Брюс подарил ей сувенир, крошечную скандинавскую куклу. Брюс заплел волосы куклы в косички, потому что Линда часто приходила в здание Союза студентов с мокрыми после занятий плаванием волосами, заплетенными в косички. Брюс высадил Линду за квартал от дома и на прощание слегка поцеловал в губы. «Это было идеальное завершение вечера», — говорит Линда.
Через пять дней он написал ей любовную записку: «Самой милой девушке от человека, который ее ценит: довольствоваться малыми средствами, искать элегантность, а не роскошь, и утонченность, а не моду; быть достойной, а не респектабельной, состоятельной, а не богатой; усердно учиться, думать спокойно, говорить мягко, действовать искренне; переносить все жизнерадостно, делать все смело, ждать случая, никогда не спешить. Другими словами, позволить духовному, непроизвольному и бессознательному пробиться через слои обычного. Брюс».
Эти слова сразили Линду.
Вскоре все ее время было разделено между занятиями кунг-фу и спальней Брюса без окон — естественно, в секрете от матери. «В этой комнате можно было проспать целую вечность. Солнца не было, и было невозможно понять, день на дворе или вечер», — говорит Линда. Утром она часто заходила к Брюсу и обнаруживала, что он все еще спит, не подозревая, сколько времени. Они подсели на мыльные оперы. После занятий они бежали в пристанище Брюса, чтобы посмотреть «Главный госпиталь»[46]. После этого Брюс вел ее в китайский ресторан через улицу — именно здесь повар А Сэм готовил любимые блюда Брюса — говядину в устричном соусе и креветки с соусом из черных бобов. После этого Линда шла домой, где ей приходилось вновь обедать с семьей. «Моя мать стала думать, что я страдаю анорексией, потому что я ела очень мало».
Первый год в колледже стал для Линды секретной операцией по совмещению своего тайного приятеля и подозрительной
