знаешь, что Андрей хотел написать в своем листке? «Власть»! Потому что деньги кончаются, даже чертенячья удача может дать сбой, а идеальное здоровье превращается в мучительную и изматывающую старость после ста лет. Но власть любит сильных людей… Поэтому он и стрелял.
Инфу вдруг надоело бояться. Он был трезв, а говорливый черт, судя по всему, не собирался угощать его выпивкой.
– Ну и отдайте ему то, что он заработал, – с раздражением сказал Инф. У старика так сильно пересохло в горле, и он мог думать только о спиртном. – Что вы мучаете человека?
Конфеткин промолчал, наблюдая за очередной парочкой направляющейся в «Три дуба». Пожилой мужчина вел под руку не совсем трезвую девушку. Та громко смеялась и говорила о каком-то подарке.
– Я исчезну на часик, – сказал он Инфу. – На!.. – Черт протянул старику несколько довольно крупных банкнот. – Иди в «Три дуба» и немного выпей.
Такую щедрость старик видел впервые. Он осторожно, словно боясь, что черт передумает, взял деньги.
В «Три дуба» старик вошел только через четверть часа, кое-как закончив уборку. Возле входа он слегка замешкался, кто-то тут же пнул его пониже поясницы и громко рассмеялся.
– Посторонись-ка дед, – весело сказал ему рослый, голубоглазый парень. Он был один, а сзади, не на стоянке, а прямо на крохотной площади перед таверной, стояла его дорогая машина. – Кстати, тебе туда зачем?
Парень кивнул на двери.
– Не поздновато для тебя, а?..
Он засмеялся. Инф послушно отошел в сторону.
«На Медведя похож, – подумал он, провожая весельчака долгим взглядом. – Ну, иди-иди, дурашка… Не ты первый»
6.
В «Трех дубах» было еще мало посетителей. Старик забился в свой излюбленный угол, дрожащими от нетерпения руками налил вина и с жадностью выпил. Теплота скользнула по горлу и приятно устроилась в желудке.
Инф думал о странном поведении черта Конфеткина, но как-то лениво, больше сосредотачивая свои ощущения на состоянии опьянения. Напряжение довольно быстро таяло и старику ставилось все легче и легче.
«А ну их всех!..» – уже было подумал он, как вдруг перед ним, на стуле напротив, возник Конфеткин.
– На, смотри! – черт подмигнул и положил на стол какую-то бумагу.
Этот был один из тех листов, которые подписывали посетители таверны, правда, этот был обведен по контуру красной, точнее говоря, даже не красной, а какой-то кровавой каймой. В центре листа стояла крупная надпись «Предатель». Сделана она была не рукой, а словно проступала из глубины бумаги, как водяной знак. Ниже, там, где обычно ставится на документе штамп, на бумаге был расплющен дохлый таракан.
– Таракан это я, – весело ухмыляясь, пояснил Конфеткин. – Сначала я только притворился дохлым, а Андрей вдруг ка-а-ак даст по мне линейкой!.. Надоел я ему наконец-то.
Старик выпил еще один стакан. Он не знал, что говорить или что нужно спрашивать у повеселевшего черта.
– Пей, пей!.. – кивнул Конфеткин. – Вы все люди – добрые, – он ткнул пальцем в дохлого таракана на бумаге, – Андрей меня хлебными крошками кормил… Двух друзей пришил, а таракана пожалел. Крутым стать захотел. Но, спрашивается, а штампик где же? – Черт хихикнул и снова кивнул на таракана. – Я же не зря про формальности говорил. Шлепни Андрей таракана раньше, получил бы он свою власть. Все получил бы и сполна. Потому что такие дела от души нужно делать, а не по уму. Начал делать?.. И давай! Жми до конца и упора в железку. А замер – значит умер. Вы так все и устроены и других среди вас нет…
– Это выходит, что Андрей зря таракана пожалел, что ли? – глухо спросил Инф.
– Не в таракане дело, – черт впился желтыми глазами в лицо старика. – Я вас, людей, за то ненавижу, что вы для себя всегда эту тараканью лазейку оставляете. Как там она у вас называется?.. Человечность?.. Гуманизм?.. Нет, скорее жалость. Пусть к себе, но все равно жалость. А может быть, это просто страх, что Бог есть, а?
– А Бог есть? – спросил Инф.
На порожках ведущих со второго этажа показалась группа людей. Впереди шел огромный Бак, а сзади двое молодых чертей несли чье-то тело.
– Андрей повесился, – Конфеткин поморщился. – Прихлопнул меня на бумаге и – в петлю.
Все посетители, как один, смотрели на процессию на лестнице. Уже внизу Банк показал своим помощникам на дверь, ведущую в подвал.
– Туда! – коротко бросил он.
– Я его знаю, – сказала светловолосая девушка справа, в которой Инф сразу узнал ту, которая дважды повторила на улице «Это просто ужас!» – Говорят, у Андрея была очень трудная работа… Нервы не выдержали.
– Скорее, таракан, – не громко заметил Конфеткин. Когда девушка оглянулась на его голос, черт вежливо улыбнулся ей.
Старик Инф тупо смотрел на бутылку и о чем-то думал. Он морщил лоб, словно вспоминая что-то, отчего его лицо вдруг стало болезненным и бледным.
Черт перевел взгляд на лицо старика. Конфеткин молча и с любопытством смотрел на его лоб, на котором уже выступили капельки пота. Старик вдруг смело взглянул в желтые глаза черта и в них появился вызов.
– Что?.. – спросил Конфеткин. – Может пистолет тебе дать?
Старик промолчал и прищурился, словно примериваясь к цели.
– Убить хочешь? – Конфеткин осклабился. – Созрел и наконец-то все сообразил, гнилое, ты, яблоко? Только я тебе уже говорил, что убивать надо не думая – чтобы как в пропасть. А ты сорок лет спал, и окурки возле таверны собирал….
– А если вдруг у меня сейчас все правильно получится? – тихо спросил старик.
– По причине спиртного отравления? – съязвил черт. – Опоздал, брат!.. На сорок лет опоздал.
Инф бросился на черта и попытался вцепиться в его худое горло. Конфеткин засмеялся. Он никогда не отличался физической силой, но легко справился со стариком.
– Сядь, дурак, – черт с силой отпихнул от себя вялое тело и старик, опускаясь на стул, едва удержался на нем. – Пей!
Черт налил Инфу полный стакан. Инф долго смотрел на стакан и вдруг заплакал. Черт сморщился как от зубной боли.
– Как там у вас?.. «Сё есть человек»? – пренебрежительно, делая большие паузы, чтобы отдышаться после борьбы, спросил он. – А своих тараканов вы, кстати, где прячете?.. В голове, да? Сюда приходите – знаете зачем! – а одного заморыша все-таки скрываете? Сволочи вы, вот вы кто!.. И природа ваша такая же сволочная и предательская. И так было есть и будет!..
Инф, не переставая всхлипывать, взял стакан и жадно выпил его. По лицу старика снова побежали слезы.
Черт потерял к Инфу всякий интерес и принялся рассматривать кого-то в зале. Затем он встал, пошел к Баку и что-то шепнул ему