логического конца, могла бы и разозлиться, но быстро удаляющая спина Гора заставила меня ускорить шаг и практически бегом погрузиться в чащу Белогуды. И с того самого момента, как моя нога ступила на тропу, я позабыла обо всем на свете, глядя на высокие стволы, покрытые толстым слоем мха, на лианы, растянутые над головой и перекрывающие вид на небо, на странные растения, которые вплетались в сам узор леса. Такой красоты, такой таинственной и загадочной атмосферы я не встречала ни в одном из уголков своей планеты, хотя много читала и кое-где успела побывать. Здесь же сам воздух казался вкусным, сладким и ароматным, и голова кружилась от обилия кислорода, а звуки завораживали, заставляли затаить дыхание и слушать музыку леса, как исповедь самой души Белогуды.
— Еще немного, и ты заблудишься, — неожиданно мягко поймал меня за руку Гораций, привлекая мое внимание. И только тогда я поняла, что углубилась в чащу леса, сойдя с тропинки, и бреду, как завороженная, на таинственный голос, звучащий из дремучей непроходимой глубины.
— Не могу передать словами, как я себя чувствую. — Прошептала я, боясь заговорить в полный голос. — Это так волнительно.
Наверное, мои глаза сияли искренним восторгом, потому что на губах Гора зазмеилась необычная улыбка.
— Я покажу тебе поляну, на которой круглый год цветут цветы. Это недалеко. — Повел он меня обратно к тропинке. — И озеро Правды, о котором говорил Вениамин, стоит твоего внимания. Кристально чистая вода — это не единственная его заслуга.
— Оно волшебное? — усмехнулась я на загадочное выражение лица Горация, который не переставал улыбаться.
— Куда без этого, — дернул он в ответ плечом, отчего-то нахмурившись. — Но заслуга озера Правды в том, что оно приоткрывает тебе завесы тайн.
— Пфф, — отреагировала я возмущенным междометием, не веря в то, что могу увидеть в каком-то там озере ответы на тайны, окружившие меня в последнее время плотным коконом.
— Ты увидишь, — коротко сказал Гораций, переплетая наши пальцы. В его черный непроницаемых глазах полыхнул такой холод, что казалось воздух вокруг нас понизился на несколько градусов. И мне снова стало неприятно находиться рядом с ним.
— Что с тобой происходит? — спросила я кронпринца, надеясь на его откровенность, но Гораций спрятала все свои эмоции за равнодушной маской, привычно опустившейся на его узкое бледное лицо. Влажные пряди длинных темных волос падали ему на лоб, обрамляя впалые щеки, и мне захотелось прильнуть к Горацию, пожалеть, сказать такое слово, которое вернет его прежнего, отстраненного, но не такого замкнутого и холодного, но мне не позволили приблизиться.
— Не повторяй ошибки, которую мы пообещали больше не совершать, — коротко бросил Гор на мои попытки протянуть руку и коснуться его лица. — Озеро за теми деревьями.
Поляна, на которую вывела нас тропа, образовывала чашу с мягкими пологими склонами, усеянными цветами с резными лепестками самых невероятных оттенков. Я замерла, не веря собственным глазам и вдыхая нежный цветочный аромат.
— Когда-то здесь жили музы — волшебные создания, способные показывать прошлое, настоящее и будущее, но они практически вымерли. — Просветил меня Гораций тоном преподавателя Академии Темнейших.
— А ВСМП? — спросила я тихим шепотом.
— Вениамин спрятал их так, что разговоры об их возможном существовании на территории ВСМП стали ничем не подтвержденными слухами. Я не встречал ни одной, — пожал он плечами и предложил мне следовать за ним.
— Это немного не похоже на озеро, — сказала я Гору, когда спустилась на дно чаши и увидела кристально чистую поверхность крошечного озера, больше похожего на идеальную по окружности лужу.
— Вода уходит из озера Правды, как жизнь уходит из Белогуды, — прокомментировал мне Гор происходящее, — раньше эта поляна выглядела совсем иначе, и под ногами не хрустел песок, а воды озера начинались практически там, — он указал на то место, откуда мы пришли.
— Это… печально, — вздохнула я, наклоняясь и глядя на собственное отражение. — Подойди, — позвала я Горация, который топтался в нерешительности чуть поодаль.
— Нет, спасибо, — бросил он скованно, глядя на озерцо, как на атомную бомбу.
— Гор, пожалуйста, — попросила я, присаживаясь на песок и расстегивая воротник теплого платья, ткань которого облепила меня, как вторая кожа. — Я умираю от жажды и от жары, — невесело хмыкнула я на его немой вопрос, — давай немного посидим здесь.
Гораций сжал кулаки и резко втянул воздух в легкие, со свистом и злым оскалом. От подобного выражения его лица мне захотелось трусливо вжать голову в плечи, потому что я не понимала, что с ним твориться, что заставляет превращаться в дикого и необузданного темного колдуна, охваченного проклятием. Мы месяц шли к обоюдному доверию и приятному времяпрепровождению в компании друг друга, но сейчас этого времени словно и не существовало вовсе! Гораций одним днем уничтожил то, что мы оба строили неделями, и его прежнее состояние вернулось, усиленное ледяными искрами, высекаемыми непримиримым темным взглядом.
— Гор, — позвала я кронпринца, протягивая к нему руку, и он сделал шаг вперед, второй, третий, и с опаской посмотрел на поверхность озера, словно чего-то испугавшись. Я тоже невольно повернула голову, чтобы поймать его отражение в воде, и вскрикнула, не веря собственным глазам. Из глубины волшебного озера на меня смотрел Гораций, но совершенно другой, нежели в реальной жизни. Синие глаза искрились весельем и смехом, на губах играла открытая улыбка, а лицо преобразилось так сильно, что я с трудом узнавала одного человека в этих родных чертах. И вдруг меня накрыло волной боли, прошивающей голову, словно раскаленная игла.
«Корделия…»
Его голос, и не его! Голос другого Горация, который являлся ко мне во снах, который не желал пробуждаться! Раз за разом я приходила к нему, касалась, звала по имени, ласкала нежными и робкими прикосновениями, чтобы окончательно освободить от оков темной магии, пробудить.
Резкая вспышка осознания, как игла боли, очистила сознание от тумана, сковывающего меня все эти месяцы проживания в Темном королевстве. Я вспомнила все: каждую ночь, каждый сон, каждое прикосновение и то ощущение всеобъемлющего счастья и наслаждения, которые появлялись всякий раз, как в собственном сне я оказывалась наедине с моим Горацием. Синеглазым, улыбчивым, настоящим!
— Корделия, ответь мне! Душа моя, что с тобой? — тряс меня за плечи Гор, пытаясь добиться ответа, а я смотрела в его непроницаемые черные глаза и жмурилась от ужаса.
Этот Гораций пугал меня. Он не желал пробуждаться, не откликался на зов моей магии, не понимал и не принимал помощи. Гораций, пальцы которого сейчас скользили по моему лицу, казался неживым, нереальным по сравнению с тем, который являлся мне во снах, но именно этот человек с черным мертвым взглядом
