во сне...
Семен отвернулся от покойника, растерянно взглянул на Далию.
— Ты тоже видела... ешиву? — недоверчиво спросил он.
— Ешиву? Нет, — ответила девушка. — Мы сидели вокруг костра: ты, я, Реувен, Цви и Эйтан. А чуть в стороне Эгуд. Вдруг сверху появилась какая-то тень. И тогда все начали умирать. И превращаться вот... в такое... — Она не глядя показала на истлевший труп. — Я не могла пошевелиться. Но когда дошло дело до тебя, Эгуд вдруг сказал: «Довольно». И тень исчезла.
— Эгуд? — переспросил Семен. — Эгуд... — Он взял девушку за руку. — Пойдем отсюда.
— А они? — спросила Далия, делая шаг в сторону лежавших чуть дальше Эйтана и Цви. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: их постигла судьба Реувена.
— Пойдем, — повторил Семен. — Им уже ничем не поможешь. Не знаю, что это было, но оно может вернуться в любой момент.
Он повернулся к выходу.
И тут поджидала неожиданность: выход — вернее, вход в пещеру — находился буквально в нескольких шагах от места, где они так несчастливо заночевали. Семен прекрасно помнил, что им пришлось давеча идти чрезвычайно долго, что пещера скорее походила на длинный извилистый ход в глубь горы.
Сейчас же стоило повернуться, как стал виден аркообразный светлый силуэт.
Семен недолго ломал над этим голову. Крепко взяв девушку за руку, он сделал шаг в направлении входа, как вдруг в пещеру вошел Эгуд, которого сопровождал не кто иной, как князь Гееномский. Его высочество выглядел всерьез озабоченным.
Увидев Семена, он облегченно вздохнул и тут же нахмурился.
— Трудно было немного подождать? — сердито спросил он. — У вас это называется — не зная броду, не суйся в воду. Кажется, так?
Семен опустил голову. Конечно, в словах Сатана содержался вполне справедливый упрек. Самаэль подошел ближе, заглянул Семену через плечо, присвистнул: «Вот так так...»
— Что это было? — спросил Семен внезапно охрипшим голосом. — Я видел... перед тем как уснуть, видел какую-то тень. Там, рядом с Реувеном. Но она тут же исчезла... — Он замолчал, потом снова заговорил: — В моем сне Эфраим превратился в мертвого Реувена. Точно такого же, как... — Семен вздохнул. — И еще — мы с Далией видели одинаковые сны. Почти одинаковые. Сны как-то связаны со смертью этих ребят?
Князь Гееномский молча кивнул. Он приблизился к умершим, внимательно осмотрел их по очереди, сокрушенно покачал головой. Выпрямился, жестом подозвал Семена. Когда тот подошел, Сатан тихо пояснил:
— Это дело рук демона Сартии. Одного из приближенных здешнего князя. У Сартии есть отвратительная способность — вмешиваясь в сон человека, он превращает сон в смерть. Следует признать, что делает он это виртуозно. Жаль, я никак не могу захватить его за этим занятием.
— Что же — он отнимает твою прерогативу? — недоверчиво спросил Семен. — Я, кстати, видел во сне ангела смерти. Думал, это ты.
— Я же говорю — жаль, что я его никак не застукаю, — с досадой произнес Сатан. — Самозванец. Но, как видишь, весьма опасный... — Князь Гееномский нахмурился. — Погоди-ка, погоди, — сказал он недоверчиво. — Тебе, значит, снился Сартия? И смерть твоих спутников?
— Нуда, и Далии тоже, но я...
Князь поднял руку, не дав ему договорить.
— Если Сартия снился тебе в моем образе, ты не должен был остаться в живых, — убежденно сказал он. — Такого не могло быть. Просто не могло быть. Человек, в чей сон этот демон проник, обречен. Странно, что ты жив. — Сатан недоверчиво покачал головой. — Очень странно.
— Но... кто-то запретил ему убивать меня... — растерянно пояснил Семен.
— Умерщвлять, — поправил Сатан. — Сартия не убивает, а умерщвляет... Говоришь, кто-то запретил? И кто же?
— Рабби Зельцер, — ответил Семен. Это прозвучало глупо, и он поправил себя: — То есть некто, принявший личину моего учителя. А во сне Далии этим человеком был Эгуд.
Сатан глянул в сторону старейшины, напряженно прислушивавшегося к разговору (они говорили вполголоса), кисло усмехнулся:
— И Сартия послушался? Невероятно! Даже Тале, его господин, князь Страны Смерти, не в состоянии что-то приказать Сартии. Страна Смерти — владения Тале, но это место, — Сатан обвел рукой внутренности пещеры, — это место называется Врата Смерти. Оно безраздельно принадлежит Сартии, Осквернителю Снов.
— Я думал, что это был ты, — признался Семен.
— Я? — Сатан покачал головой, задумался. — Да нет, — произнес он задумчиво. — Это был не я.
— Не ты? Но кто же тогда?
Сатан промолчал. Хотя Семен был уверен в том, что князь Гееномский знает ответ.
5
ДИСПУТ
Дворец местного правителя представлял собою бесчисленное множество разноразмерных помещений, связанных ходами и вырубленных в основании центральной горной гряды острова.
В центре мрачного помещения, больше похожего на давешнюю пещеру, чем на тронный зал, был установлен черный трон с высокой прямой спинкой. Ножки трона заканчивались человеческими черепами. Точно такие же черепа служили светильниками, подвешенными на массивных цепях к неровному сводчатому потолку.
На троне восседала золотая статуя, изображавшая, по-видимому, Золотого Тельца. Ее делал весьма искусный мастер — так, во всяком случае, решил Семен: даже с такого расстояния можно было заметить тщательно исполненные анатомические детали тела золотого монстра. «Интересно, сколько же он весит? — подумал Семен. — Такая прорва золота, прямо Форт-Нокс на копытах...» Он перевел взгляд на странных существ, сгрудившихся вокруг золотого идола. На всякий случай чуть попятился. Сатан ободряюще положил руку на его плечо, сам же сделал несколько шагов вперед и приветственно поднял руку.
— Прекрасная нынче погода, — сказал он. — На твоем пастбище вырос неплохой урожай, Тале.
Статуя открыла рот и фыркнула. Тут до Семена дошло, что на троне восседает не статуя, а сам демон Тале, Золотой Телец, собственной персоной. Он во все глаза уставился на хозяина Страны Смерти. Внешность князя Тале, безусловно, заслуживала внимания.
Телец сидел на троне, небрежно развалившись и забросив ногу на ногу. Он был обнажен по пояс, на могучем торсе при каждом движении вздувались и перекатывались под золотой кожей тугие мускулы. На широко развернутых плечах, которым мог бы позавидовать сам Шварценеггер, подобно античной колонне возвышалась бычья шея, увенчанная бычьей же головой. В нос продето было кольцо, испускавшее в разные стороны ослепительные изумрудные лучи. Прямые и острые рога имели длину
