— Достойно уважения — произнес я, с куда большим интересом глядя на том с разлохматившимся от времени краями — Именно такие люди двигают цивилизацию вперед. Не так шустро, как войны, но все же.
— Возможно — качнулся капюшон — Так вот — всё, чего он сотворил, чего добился в этой книге записано. Возьмись за работу, что я тебе предложил, и она по ее завершению трудов станет твоей. Даю тебе в том свое слово. И вот что — посмертного вреда тебе от нее не будет. Заклятий недобрых на труд сей не наложено, за то поручусь, и след кровавый за ним тоже не тянется. Ее в гроб тому колдуну его жена положила, по доброй воле, по любви да согласию. Ну, что скажешь?
— Знания — сила, это так — протянул я — Только вот их на белом свете больше, чем у меня времени имеется. Все ведь не изучишь.
А вот теперь я вру, причем бессовестно. Интересная книга-то. Ой, интересная!
Но до чего же не хочется в блудняк с поиском сбежавших мазуриков ввязываться!
— Все не изучишь — ладонь умруна, на которой лежал пухлый том, чуть качнулась — Твоя правда. Только вот мне думается, что знаний мало не бывает. Особенно таких, как тут. Первосортных. Говорю же — глянь.
Он распахнул книгу и выставил ее перед собой, я, по мановению его пальца приблизился поближе и глянул на листы, исписанные мелким, но практически каллиграфическим почерком.
Да, эта книга дорогого стоит. На одной странице разместился рецепт настойки, способствующей «грудной жабы изгнанию, даже такой, коя человека почитай задавила», на другой — состав зелья для сведения родимых пятен с лица, «тех, что в Европах за ведьмин знак почитают».
«Грудной жабой», если не ошибаюсь, раньше стенокардию называли. Ее сейчас и без настоек нормально лечат, медикаментозно в основном. Ну, а если совсем труба пациенту — шунтированием. А вот сведение родимых пятен — это уже куда любопытнее. Нет, опять же, сейчас лазером их убирают, но не те, что на половину лица раскинулись. То есть, и те тоже, конечно, удалить можно, но это куда сложнее и опаснее. И, что важно, — куда дороже.
Заманчиво, елки-палки! Ой, заманчиво.
А ведь все это с авторскими иллюстрациями, весьма и весьма искусными. А рецептура, рецептура-то как записана! В отдельных колонках размещена, аккуратненько, с примечаниями.
— Интересная книжечка, конечно — немного отстраненно признал я — Знающий человек писал, сразу видно.
Умрун верно расценил мой тон, фолиант с треском захлопнулся, аж переплет чуть не лопнул.
— Ты не красна девица, ведьмак! — проскрежетал умрун — А я не парень, что ей под юбку надумал залезть. Я ведь могу другие способы отыскать, как тебя к службе примучать.
— Не сомневаюсь — сделал несколько шагов назад я — Только одно дело, когда работу из-под палки выполняют, другое — когда с душой. Вам ли не знать?
— Мне все одно, как этих беглецов ловить станут — с душой или без нее! — раненым медведем заревел Костяной Царь — Мне важно, чтобы они перестали быть! Чтобы следа их на земле не осталось. И памяти о том, что они существовали!
А я в этот момент понял, что он в на самом деле боится за свое реноме. До судорог боится. Престиж, как всегда все дело в нем. Этот дерзкий побег, похоже реально жестко подорвал его репутацию. Или же подорвет в ближайшем будущем, когда новость о случившемся выплывет наружу. Отчего-то мне кажется, что сейчас она еще является тайной за семью печатями и девятью замками, но только шило в мешке не утаишь. Судите сами — старейший из московских Хозяев Кладбищ, патриарх, тот, чей голос всегда является решающим в любом споре — и в такую лужу сел. Само собой, ему мысль о том, что скоро все его коллеги узнают о таком проколе, нестерпима. Видно же, что тут чувство собственного величия не просто велико, оно просто зашкаливает за все возможные рамки.
— Значит — нет? — положив книгу на подлокотник и чуть привстав, уточнил умрун — Верно понял?
Я развел руки в стороны и виновато улыбнулся, как бы говоря: «Ну, вот такой я упертый. Что поделаешь?»
— Ладно — Костяной Царь снова опустил свой зад в кресло — Ладно. Будь по-твоему, добавлю я еще кое-что к названной цене. Но знай, Ходящий близ Смерти, дружбы моей тебе теперь ввек не обрести. Не достоин ты ее.
Наверное, это плохо. Но почему-то мне на это начхать. По крайней мере в данный момент. У меня вообще сейчас есть только одно желание — свинтить как можно побыстрее. И от опасности, которая, чую, все еще висит надо мной, и от соблазна согласиться. Очень уж мне та книга глянулась. Вот чую просто — много там таких знаний, которые мне позарез нужны, потому велико желание сказать: «Гори ты в аду, чорт костлявый. Решу я твой вопрос». Тем более, что пара мыслишек на тему «с чего бы начать» в голове уже промелькнула.
— Должен мне кое-что один наш общий с тобой дружок — мерно произнес Хозяин Кладбища — Давно должен. И очень это его тяготит, про то мне отлично ведомо. Стало быть так — если исполнишь требуемое, право на востребование долга твоим станет. Отдам я его тебе целиком и полностью. А после сам решай, что с ним делать.
— Дружок, стало быть — я демонстративно почесал затылок — Это о ком же речь?
— А у нас с тобой много общих знакомых? — отрывисто хохотнул умрун — Как мне думается, один всего и есть. Хотя… Еще судные дьяки сбоку припекой прилепились. Но эти сроду роду в долги не полезут. Других в них загонят, они такое любят. А сами — никогда. Ну, или только если уж совсем дело швах. Так что о братце моем названном речь, том, что тебя, ведьмак, выгораживал о прошлый год. Захотел я тебя тогда повидать, ан, а посланец мой ни с чем вернулся. Вот этот доброхот тогда и рассказал, где твою милость нелегкая носит, просил не серчать, заступался за тебя всяко.
Как интересно. Во-первых, не исключено что все Хозяева кладбищ — названные братья. Как мы, ведьмаки. Во-вторых — он за меня прямо вот так заступался? Нет, я помнб его слова, но — прямо вот так? Никогда бы не подумал, что подобное возможно.
Но — есть?
Или это очередной развод, попытка надавить на то людское, что во мне еще живет? Такой вариант тоже возможен, эта публика, если ей надо, соображает и действует крайне шустро, да еще и с завидной фантазией.
А если нет? Если все то, чем кажется, а не наоборот? Тогда я получаю в руки очень серьезный козырь, который можно использовать в особо пиковый момент. Хотя и тут все небесспорно. Пока это только кот в мешке.
— Если не секрет — что же такое этот наш общий друг вам задолжал? — как бы между прочим поинтересовался я.
— Кое-что весомое — с четко различимым ехидством ответил мне умрун — И я сейчас веду речи не о грудах мертвых тел. Ведьмак, я не обманываю тебя, мне это не нужно. Я просто плачу хорошую цену за твои услуги.
— Два долга — мой и не мой, да книга в придачу — произнес я задумчиво — А на другой стороне весов беготня и суета под девизом «пойди туда — не знаю куда».
— Которую надо закончить до первого снега — добавил умрун — Это непременное условие.
