Там, где власть, богатство, почести и — мимолетные плотские связи, там будут и женщины, которые хотят большего, чем просто связь. Или их попросту подкладывают в постель сильным мира сего, пользуясь тем, что и у сильных мира слабостей более чем достаточно. Кто из мужчин семьи Демидовых стал объектом женского обольщения, кто-то из двух старших сыновей Акинфия от первого брака?.. Призрак не знал этого. Но история сохранила странный факт — старший сын Акинфия, тот еще чудак и оригинал, впоследствии известный меценат, изначально был лишен отцом основного наследства, доказывать свое право пришлось обращением к властям — уже после смерти Демидова-старшего. А почему?.. Не потому ли, что крепко осерчал отец на сына — за серьезный проступок?
Ясно было одно — монета была добровольно подарена ослепленным страстью мужчиной некой обольстительнице. Или та ее выпросила. Были слухи о том, что девица, приехавшая с молодым барином, его приворожила. Из простых — а как взлетела, крутит сыном богатея и не стесняется! Время шло и… охладел покровитель к красавице. И причина вроде как была не в нем, а в ней, и название причине — измена. От кого понесла красавица, от него самого или от любовника, покровитель разбираться не захотел, вознамерился выдать бывшую зазнобу замуж — и выдал.
За зажиточного крестьянина Осокина — вроде как в родстве с теми Осокиными, что заводы на Урале ставили.
Сделала красавица еще одну попытку удержать мужчину, пообещав будущего ребенка темным силам. Так ли оно было, сельчане не знали, только нарожденное дитя и вправду умерло, не дожив до крещения. Истинную причину смерти знало разве что само дитя… Уморила его красавица, отказавшись молоком кормить. А нелюбимый муж через несколько лет тоже умер — иссох на глазах, будто тянуло его к земле неведомой тягой.
Не вернулся знатный покровитель к своей любовнице. Не стала она ни женой богача, ни дворянкой. Все расчеты в бездну канули. Ни один мужчина рядом с ней с тех пор удержаться не мог, будучи до дна выпит… А монета та самая при ней осталась — как недобрая память о плотской связи и о том, кем девица-красавица захотела пожертвовать, чтобы связь эту закрепить. С тех пор из всех ее потомков благополучно выживали только девочки, становясь такими же, как она сама. Всех их мужчин, будь то муж или ребенок, ждала недобрая смерть.
Вот, значит, какова история призрака — игоши… Антон ничего не мог поделать — или чем-то помочь. Ни ему, ни себе… История монеты причудливо переплетается с историей хозяев Невьянской башни и судьбами нескольких поколений — но кому теперь от этого легче?
Только вдруг, внезапно, откуда-то из внутреннего угла глаза, из небытия, начали появляться крохотные голубоватые искры. Они кружили перед внутренним взором, собирались в ручейки… Где Лозинский мог их видеть?! Ах, да… что-то такое было… там, где так же падал на пол пустивший себе пулю в висок Игорь Нефедов. Там, где темноволосая девушка Настя прятала в ладонь отчаянно пытающуюся спастись от уничтожения частичку души ее, дочери грозного мансийского бога смерти. Там, где профессор Лозинский солгал, утверждая, что ее больше нет в мире живых.
Куль oтыр aги пришла на помощь к тому, кто не дал ей исчезнуть навсегда. Прим. авт.: упоминание о драматических событиях романа «Нулевой портал», самостоятельная история.
Поток искорок струился оттуда, из глубин древней земли близ реки Елбынгь, на которой белый человек выстроил свое поселение, проигнорировав факт, что эти священные земли принадлежали чужим богам, вогульским. У старых богов хорошая память — даже если время их на земле прошло. Они могут быть мстительны и злобны, но добро они тоже помнят. Искорки не позволили рыжебородому мужчине упасть на пол, замедлив падение, насколько было возможно.
Упал только смартфон. Техника тоже порой дает сбой. От удара о твердую поверхность старого, истертого дерева половиц что-то сработало в механических мозгах гаджета, включилась громкая связь, а затем прозвучало и голосовое сообщение, оставлено в мессенджере лопоухим главой Екатеринбургского филиала:
— Антон Андреевич! Я не дозвонился до вас. Я же говорил, долг перекрестный! Две ветви одной семьи, одна эмиграция в восемнадцатом году. Девочка родилась в Англии, вернулась уже с мужем, английским коммунистом, в тридцатом седьмом — странно, что удалось скрыть родственников за границей, в анкетах чисто. Муж, правда, имя менял — с Джона на Ивана, брал фамилию жены. В сорок втором году у этой пары родилась девочка, она выходила замуж дважды. Первый муж умер, второй погиб, фамилия по второму мужу — Новикова. Ее искали наши коллеги в филиале Лондона, потому что она вернулась в Англию в девяностых. Ей звонили. На контакт не пошла. Где она сейчас — неизвестно. Рад, если чем-то оказался полезен!
Затухающие потоки голубых искорок. Они сделали все, что могли, своевременно прикрыв Лозинского непробиваемым щитом.
Проблеск узнавания в глазах старой женщины…
Заминка, спасшая профессору жизнь…
Отступающая тьма…
Лозинский упал на колени, пребольно ударившись о грязные доски пола.
— Антон? Что ты тут делаешь?! — тихо спросила женщина, обращаясь как будто к самой себе. — Сын профессора Лозинского, Антон?!
— …и сам…тоже … целый профессор… кхе. — Прокашлялся мужчина, постепенно приходя в себя и пытаясь сорвать с шеи несуществующую удавку. — Я не причиню вреда вашей дочери… Ксения Ивановна. Давайте поговорим…
ГЛАВА 16.
Разговор и звонок
Разговор был долгим.
Ксения Ивановна бросила на поднимающегося с грязного пола Лозинского тот же взгляд, что и Алла в своей квартирке-коконе: непонимание, смешанное с удивлением и некоторой завистью.
«Ты не практикуешь. Чист, как младенец…»
Слишком долго женщина скрывала правду, и знакомое лицо из давнего прошлого — а может, и скрытая природа способностей Лозинского, — вот что вынуждало ее сыпать откровениями.
Естественно, никакой подруги, подсказавшей в свое время Новиковой поехать к «бабке», и в помине не было. О том, какой страшной силой владеют все женщины рода, Ксюша с детства знала — по рассказам матери и семейным легендам. Мать и сама была такой же, но способностями своими не пользовалась…
— Став театральной актрисой второго плана, она всю себя посвятила сцене, постепенно отдаляясь от меня, погружаясь в тот мир, где временные маски ролей значили для нее больше, чем просто жизнь. Мы практически не общались с того момента, как я окончила университет.
О том, что есть близкая родня на Урале, мать Ксении также рассказывала — и даже изредка переписывалась с ними. Ксения и знать-то про них не хотела! Для себя она старательно и последовательно выбирала другой путь, пытаясь отмежеваться от всего, что могло помешать успеху в жизни. Комсомол, высшее образование, прицел на карьеру, активное участие в антирелигиозной пропаганде, брак с партийным функционером — на пятнадцать лет старше. Растущая сила, которую некуда было выплеснуть — разве что брошенные в сердцах злые слова всегда сбывались неприятностями для тех, в чей адрес произносились. «Чтоб тебе» — и реально, это «чтоб» случалось незамедлительно и жутко. Ксения всегда получала от этого ни с чем не сравнимое удовольствие, не стесняясь в пожеланиях не только подлинным недругам, но и тем, кто просто вставал на пути, мешая карьере или личной жизни. Муж был съеден смертельной болезнью в короткие сроки. Впереди был второй брак по расчету — бесплодный.
