будем видеть и слышать. Потерпи, дорогой.
– Вика, а мы сможем сходить на кладбище? Я потерплю.
– Давай в выходной с утра. Договорились? Поехали домой.
Егор набрался терпения и ждал, а вот терпению Вики пришел конец. Она с чувством радости и одновременной тревоги шла на прием к врачу, а вышла с диагнозом: беременность шесть недель. Она была счастлива. Теперь она не думала о том, как сложатся их отношения с Виктором, она думала только о том, чтобы сохранить ребенка. У нее были хорошие отношения с Егором, волчий аппетит и прекрасное настроение. Четвертый месяц Макарские оплачивали Егору детский сад и передавали ей конверт с деньгами, через консьержку. У них не было ни финансовых, ни бытовых проблем. Одиннадцатого апреля она узнала пол ребенка, а тринадцатого числа вернулся Виктор. Он сам позвонил ей и попросил привезти Егора. « Зачем из возвращения делать тайну? Мы разговаривали с ним пять дней назад, и у него было прекрасное настроение. Что могло случиться?» – думала она, подъезжая к дому родителей Грачевых. По голосу Виктора, она поняла, разговор будет не из приятных, и не стала снимать плащ, чтобы скрыть под ним свой округлившийся живот. Виктор по дому передвигался в коляске. После бурной встречи и объятий с сыном, он попросил его дать возможность поговорить с Викой и пригласил ее в кабинет.
– Привет! Спасибо за Егора. Дай я тебя поцелую в знак благодарности. Я его не узнаю. Ты его случайно не заколдовала? – спросил он, пытаясь улыбнуться, но улыбка оказалась натянутой.
– Здравствуй, – поцеловав Виктора в щеку, сказала Вика. – Как твои дела? Какие планы? Как ты поступишь с Егором, пока не перейдешь на костыли? Если нужна моя помощь, я готова ее продолжить.
– Ты и так больше трех месяцев помогала. Мы теперь сообща справимся. Не переживай.
– Что произошло в горах? Или это семейная тайна?
– Большие деньги ведут к большим проблемам. Меня и Лизу просто хотели убрать. Меня, как основную фигуру с доски, а ее, как исполнителя и свидетеля всего замысла. Я кое о чем догадывался, кое-что сопоставил, предусмотрел. Но в живых, Вика, я остался не поэтому. Тебе нужны подробности?
– Уволь! Егор задал мне вопрос о том, как тебя толкнула Лиза: нарочно или случайно? Я сослалась на то, что ты сам расскажешь.
– Зачем ты это сделала? Как я ему это объясню? – вспылил он.
– Вить, ты сейчас хочешь меня в чем-то упрекнуть? А, как я могла ему рассказать о смерти матери? Я и молчала, пока он не подслушал разговор деда с тобой, и обвинил меня в том, что я ему соврала, и мама уже не вернется. Ты его отец. Найди такие слова. Я очень рада, что смогла вам всем помочь. Может не все получилось, но извини, как смогла. У меня опыта в общении с детьми маловато. Ты даешь мне отставку? Я правильно понимаю?
– Речь не о Егоре, а о нас с тобой. Я дал тебе надежду и не оправдал ее. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким. Встану на ноги, тогда и поговорим.
– О какой надежде ты говоришь? Постой! Ты решил, что переспав с тобой, я согласилась взять Егора только ради того, чтобы привязать тебя и парня к себе? Вернуть, таким образом, приняв твое предложение? Ты это имеешь в виду?
– Не совсем так, но близко. Это ведь я предложил подумать и принять нас с Егором. Но я тогда не знал, что все обернется таким образом. Мало того, что ты возилась три месяца с Егором, теперь еще и за мной ухаживать надо.
– Грачев! У тебя не с ногами проблемы, а с головой. Я давала согласие или повод к этому? Почему ты уверен в том, что, будучи абсолютно здоровым, я дала бы тебе это согласие? Ты просил меня подумать, но я не приняла твоего предложения. Да, я поддалась своим желаниям, или, как ты говоришь, потребностям, но я ни на что не рассчитывала, – говорила негромко Вика. – Особенно на твою благосклонность. Я помогла по старой дружбе. Если ты не забыл, Егор мой крестный сын. Ты мог допустить мысль, что я отказалась бы помочь мальчишке, не пообещай ты вернуться ко мне? Ты глупец, Грачев. Если ты хотел меня обидеть, у тебя это хорошо получилось. Мы можем с тобой не видеться вообще, я не навязываюсь, но с Егором я буду встречаться тогда, когда мальчик этого захочет. Я буду проводить с ним столько времени, сколько смогу, нравится тебе это или нет. А с тобой, я разговаривать не буду даже тогда, когда ты сможешь отплясывать, если и не кадриль, то танго, и не надо мне ставить условия. Ты не только глуп, ты еще и слеп, и твоя самоуверенность в правильности своих поступков подтверждает это. Прощай. Да, детский сад оплачен до конца месяца, а ходить вам в него или нет, решайте сами. Кстати, именно там, он научился, хорошо, читать, считать и дружить. В машине вещи Егора. Будь добр, поручи их кому-нибудь забрать.
Вика была расстроена разговором. « Зачем ему нужно было затрагивать тему наших отношений? Разговор мог коснуться его здоровья, планов, вопросами о Егоре, а его понесло в призрачное будущее. Глупец! Ты сам все испортил. Пусть так и будет», – думала она, возвращаясь домой. Егор звонил ей через день, как правило, к вечеру. Через десять дней, она предупредила его, что уезжает на две недели в Москву, но связь по телефону продолжила, и легла в отделение на сохранение. Выписавшись из отделения, она уже знала, что Егор отдыхает с бабушкой в санатории, а потом едет с отцом на море. Он рассказывал ей обо всем, звоня по скайпу, минут по двадцать и всегда передавал привет от бабушки или отца. Но, ни разу Виктор не позвонил сам. Вика и Егор не виделись два месяца. Мальчику две недели назад исполнилось шесть лет, и они с Викой решили двадцать девятое число провести вместе. Виктория была с понедельника в очередном отпуске. Она подъехала к дому и ждала его у ворот, а когда он вышел из калитки, вышла из машины, чтобы обняться.
– Привет! – радостно сказал Егор. – Я тебя сто лет не видел, – обнимая за шею присевшую Вику, – говорил он. – Вика, у тебя будет ребенок? А когда?
– Девочка родиться в конце сентября. Будет у тебя названая сестра. Давай, мы с тобой поедем в настоящий лес и устроим там настоящий пикник? Я взяла все, что для этого нужно. Вот только
