профессии манекенщицы. Я попросила ее заехать, хотя прекрасно понимала: неважно, как выглядит теперь Дженнифер, — прошло уже слишком много времени… Слава Богу, она приехала перед самым закрытием, когда из агентства уже почти все ушли. Ей ведь не было еще тридцати, но выглядела она, как старуха А ее взгляд мог напугать кого угодно — безумный, блуждающий, как у загнанного зверька. Я попросила задержаться еще одну нашу сотрудницу, потому что оставаться с Дженнифер наедине мне уже было страшно. И я попыталась толково объяснить ей, что с этой работой у нее пока ничего не выйдет. Я боялась, что она начнет психовать, но все обошлось — она вела себя спокойно и тихо. Просто стояла и слушала, будто знала заранее, что я отвечу ей именно так. А потом повернулась и молча ушла И больше я ее с тех пор не видела.
Бен судорожно курил сигару. Неожиданно он почувствовал, что его охватывает неуправляемая нервная дрожь. «Боже мой! — пронеслось в голове. — Как же все это получилось?!» Во рту пересохло, как на дне степного солончака.
— Так вы точно ее больше не видели? — напряженно спросил он.
Расти подняла глаза вверх, словно напрягая память, и тихо произнесла:
— Да, я уверена.
— И теперь вы даже не знаете, где ее можно найти?
— А вот этого я не говорила.
Бен подался вперед.
— Так где же она?
— Теперь она постоянно находится в психиатрической клинике.
— В какой именно?
— В Риверхеде, на Лонг-Айленде. Правда, что с ней сейчас стало, я не знаю, но не надо меня вмешивать, если можно. Я не хотела бы снова встречаться с ней.
— Ну разумеется! — поспешил заверить ее Бен.
Расти медленно поднялась с кресла. Она дрожала.
— Не знаю, как вас и благодарить, — сказал Бен и тоже поднялся.
— Не стоит. Надеюсь, я была вам полезной.
— Конечно! Огромное вам спасибо.
Он не забыл поблагодарить за содействие и миссис Бланшар, а потом направился к выходу. Расти проводила его.
— Мистер Бэрдет, — вдруг сказала она, когда Бен уже собирался выйти за дверь. — Я забыла спросить вас, а зачем вам понадобилось так подробно узнавать судьбу Дженнифер? Почему вы ею так интересуетесь?
Бен улыбнулся и внимательно посмотрел в зеленые, как у кошки, глаза Расти.
— Почему? — повторил он. — Потому что, сдается мне, я нашел Элисон Паркер.
* * *
— За последние шесть или семь лет, — начал свой рассказ доктор Тагуичи, — ее клали в больницу несколько раз Хотя диагноз был ясен с самого начала. Но что странно: несмотря на свой тяжелый психоз, она проявляла симптомы и других болезней.
— Я вас что-то не понимаю, — признался Бен.
Они направились к больничному корпусу через ухоженный зеленый дворик.
— Видите ли, — продолжал врач, — в большинстве случаев мы наблюдаем комплекс характерных симптомов, которые позволяют нам безошибочно установить у больного шизофрению. А вот у Дженнифер Лирсон проявились еще и другие депрессивные и параноидальные тенденции. Она всегда была напряжена, подозрительна, а иногда даже враждебно и агрессивно настроена. И при этом она постоянно развивала одну и ту же теорию преследования, которую никогда не меняла, а только расширяла год от года.
— И что же это за теория?
Тагуичи рассказал ему о всех навязчивых страхах Дженнифер, и рассказ его был очень похож на то, что сам Бэрдет чуть раньше слышал от Гатца. Тогда он спросил доктора, а что если во всем этом есть доля правды? И Тагуичи, к его удивлению, согласился, что это вполне возможно и частично даже соответствует истине, а потом продолжил рассказ:
— Но даже если предположить, что этот бред преследования насчет заговора против нее католической церкви и имеет под собой какие-то основания, то все равно кроме него у Дженнифер возникала и масса других версий, которые уж точно никак не назовешь истинными. Так, она убеждена, например, что священники постоянно выслеживают ее с целью убить Был, правда, и еще один вариант: она считала, что ее хотят захватить и сделать преемницей ее подруги Элисон Паркер, то есть живой жертвой церкви, выполняющей роль некой Божьей стражницы на Земле. Вообще, судьба и личность Элисон занимали очень большое место в ее голове. И вместе с этим у нее начался бред величия. Она возомнила о себе, что является никем иным, как самой девой Марией. А потом появились галлюцинации. Она слышала голоса, видела устрашающие картины. Сначала ей померещилось, будто ее сжигают на костре, как Жанну д’Арк, потом показалось, что у нее начало расти сердце… Мистер Бэрдет, это классический случай осложненной галлюцинаторно-параноидной шизофрении. Но, как я уже говорил, кроме этого у нее есть признаки и других расстройств психики. Так, с некоторого времени у Дженнифер начались речевые нарушения. Иногда было совершенно невозможно понять, что она хочет сказать. Потом она заговорила отдельными словами, словно это были какие-то одной ей понятные символы, а затем стала отвечать на любые вопросы уже совсем абсурдной «словесной окрошкой». У нее наступала немота, эхолалия, вербигерация[2] — короче, все возможные расстройства речи. И каждый раз, когда ее снова доставляли сюда, эти симптомы все больше усиливались. Менялась и ее внешность, и поведение. А как-то раз мы застали ее за весьма удручающим занятием — она поедала собственные экскременты.
Бен скорчил такую гримасу, словно его вот-вот должно было вырвать.
— И кроме того, она совсем перестала реагировать на окружающую действительность, потеряла всякую способность эмоционального восприятия мира.
— Доктор… Но вы ведь описали мне абсолютного инвалида! Как же вы могли в таком случае выпускать ее из больницы?
Тагуичи медленно кивнул, словно крепко задумался над этим вопросом. К этому времени они уже миновали двор и теперь подходили к большому кирпичному зданию с правой стороны.
— Понимаете, поначалу мисс Лирсон добровольно принимала курс лечения. Тогда еще ее болезнь поддавалась контролю, и мы имели возможность на время выпускать ее, когда не было обострений. Дома она сама принимала лекарства, которые мы ей рекомендовали. Когда какой-то препарат переставал действовать, мы назначали новый… Мы пробовали и различные методы психотерапии, правда, к сожалению, без особого успеха.
— А возвращалась она к вам добровольно?
— О нет! Каждый раз ее доставляли к нам силой родители. Несколько раз она пыталась изувечить себя, а однажды чуть не убила какого-то мужчину, который, очевидно, пытался расплатиться с ней за сексуальные услуги. К тому же галлюцинации стали учащаться и приобрели затяжной характер.
Бен и доктор поднялись на второй этаж и двинулись вперед по длинному белому коридору.
Бен тяжело вздохнул.
— Может быть, мне удастся как-то улучшить ее состояние, — робко предположил
