А потом, помню, я брел по центру Лондона на ночной автобус до дома родителей, на шее у меня болтался галстук-бабочка, а в руке я сжимал металлическую фигурку, будто это мой пьяный собутыльник. Ночной автобус стоял на остановке, но водитель никак не хотел открывать двери. «Разве ты не знаешь, кто я такой?» — подумал я на миг. Наконец он нажал волшебную кнопку, я вошел и объявил место назначения уверенным тоном Господина Успеха.
— Фунт девяносто.
Я полез в карман за двухфунтовой монетой, но вспомнил, что половину своей наличности довольно глупо потратил на чаевые подавальщику портянок Поскольку сзади напирали люди, я стал рыться в карманах, зная наверняка, что никакой мелочи у меня нет. На мой, казалось бы, конструктивный запрос водитель хмуро глянул на меня и буркнул: «А по кредиткам не катаем». По идее, посмотрев, как меня награждали, он должен бы с удовольствием подвезти меня и бесплатно; мог бы даже объявить другим пассажирам о почетном госте, который нынче ночью составит им компанию. Не тут-то было. Сегодня в Великобритании без денег даже в автобус не пускают. Да уж, докатились! Стараешься наполнить жизнь людей радостью, несешь смех в этот печальный мир, и вот она, благодарность!
В лицо освежающе накрапывало, и я начал трехмильную прогулку до дома родителей. Быть может, это мой ангел-хранитель позаботился, чтобы я не забыл в автобусе награду или чтобы не проснулся за тридевять земель… Так или иначе, мне было все равно, потому что голова все еще кружилась от возбуждения прошедшей ночи. Вне всяких сомнений, это был лучший вечер в моей жизни. Меня переполняло такое незнакомое и пьянящее чувство — чувство, что я особенный и интересный, тот, с кем люди хотят познакомиться и поговорить.
Где-то за милю до дома рядом со мной притормозил полицейский автомобиль, прямо-таки в опасной близости, подумал я, и полицейские сквозь ветровое стекло принялись изучать странную одинокую фигуру, бредущую в ночи.
— Прошу прощения, — сказал полицейский, опустив стекло, — не могли бы вы идти по тротуару, а не по проезжей части? Будьте добры.
— Ой, извините, не заметил, — охотно откликнулся я, надеясь, что они спросят меня, что за необычную штуку я несу.
— И где это вы так?
— На церемонии награждения Британского шоу-бизнеса в «Гросвинор-Хаус» на Парк-лейн, — объяснил я, уверенный, что эта реплика наверняка спровоцирует более интересные вопросы.
— Отлично, сэр. В таком случае, всего хорошего.
Что? Неужели вот так и уедут? Меня шокировало их равнодушие, не достойное звания полицейского, я чувствовал, что обязан ответить на вопросы следствия, которое они должны провести.
— Вот, а если вас интересует, что у меня в руке, так это награда. Моя, я ее получил. На церемонии награждения.
Водитель наклонился ко мне:
— Это которая была вечером на Первом канале?
— Именно. На Би-би-си.
— Я почти все посмотрел, перед сменой. Так вы лауреат?
— Лучший эстрадный комик.
— Точно, теперь узнал, — кивнул он, глядя на меня уже с интересом. — Ну так что ж вы не сядете к нам на заднее сиденье? Подвезем до дома. Высокопоставленный пассажир, поедем с ветерком! — Они включили мигалку и помчали меня по пустынным улицам. — Скажите, — спросил водитель, высаживая меня у дома родителей, — а откуда вы берете идеи?
— О, на севере Лондона есть магазинчик, называется «Просто идеи». Там и покупаю.
Они расхохотались. Собственно, их смешило все, что я говорил. Потом машина отъехала, они помахали на прощанье, а я представил их рассказ в столовке полицейского управления на следующий день:
— Подвезли тут ночью этого Джимми Конвея. Ну, знаешь, тот самый, юморист, он еще вчера награду по ящику получил. Такой остряк. Ну просто на редкость.
8
27, проезд Вязов
Восточный Гринстед
Западный Суссекс
Англия
Дорогой Джеймс,
Важно помнить, что звезда — это не одни развлечения и вечеринки. Это еще и большой тяжкий труд. Отчасти поэтому я так спокоен и уверен в успехе. Тяжелой работы я никогда не боялся. Если только она не слишком трудная и мне нравится, то я готов ко всем ее тяготам. Если не физический труд, и в помещении, где сухо, и если это не алгебра или анализ членов предложения, то я буду заниматься, пока не сделаю. Как вот когда я начал летнее задание по истории династии Тюдоров, хотя оно, наверное, меня с ума сведет, но я по одной Елизавете подготовлю целую страницу!
Но хотя ты здорово работаешь, Джимми, ты и развлекаешься здорово. Я имею в виду, вряд ли в программе «Это твоя жизнь» ты будешь хорошо выглядеть, если все скажут: «Вообще-то он не часто бывает на людях, все время работает дома». Так что работать надо много, но не настолько, чтобы после работы валиться с ног. Всегда надо оставлять про запас энергию, чтобы позже хорошенько развлечься. Я не совсем понимаю, что конкретно значит «хорошенько развлечься», но уверен, что когда это читаешь, то уже знаешь. Думаю, тут речь о всяких вечеринках и так далее, иногда и до часу ночи. А если при этом надо много пить, помни, что вообще-то напиваться до отключки не слишком умно и не по-взрослому. Честно говоря, это жалкое зрелище (как папа в ночь на Пасху). А если на вечеринках балуются наркотиками, ты тогда просто скажи: «Простите, тут у вас наркотики, я пошел». И уходи. Но во всем остальном у тебя уже, наверное, слава настоящего гуляки! И ты прямо в полночь можешь вдруг предложить всем выбежать и нырнуть в бассейн! Естественно, ты заранее проверил, что бассейн хорошо освещается, а вся компания умеет плавать почти как профессионалы, скажем, на бронзовую медаль.
А если тебя покажут в программе «Это твоя жизнь», это будет, конечно, полный сюрприз, но это не значит, что нельзя отрепетировать удивленное выражение лица за все годы, что будут предшествовать этому событию. Может, стоит придумать, что именно ты скажешь, когда они внезапно появятся с камерами, потому что если сразу скажешь «Ч**т побери!» или что-нибудь такое же непечатное, они тут же могут остановить съемки и пойдут к какой-нибудь чемпионке среди женщин или еще к кому, а это провал. Я хочу сказать, все твои поклонники ужасно расстроятся, им, может, не терпится узнать, как ты начинал и как с трудом выбивался наверх.
А мне, думаю, нельзя начинать задание о Тюдорах, пока не напишу нормальный план. Я выяснил, что Генри Восьмой обезглавил только двух из восьми жен, хотя и это слишком. Вообще-то это прямо сексизм, но в учебнике истории про это ни слова.
Скоро опять напишу.
Джимми.
«Лучший юморист года Джимми Конвей и Стелла Скривенс рассказывают анекдот юмористу Грэму Нортону и его загадочному компаньону», — гласила подпись под фотографией в журнале «Ты» на следующей неделе. Вот он я, держу свою награду перед камерой, а Грэм Нортон так многозначительно на нее смотрит. Я был настолько интересен и знаменит, что попал в раздел «Тусовка» журнала «Ты». Уж если меня официально признали Тусовщиком, значит, я и впрямь преуспел. А такого не скажешь даже о теневом министре. Жаль его, в общем-то: член парламента с двадцатилетним стажем, лезет из кожи вон, хочет стать лидером оппозиции, чтобы ему доверили экономику государства. Это, конечно, тоже достижение, если подумать; пускай он и не так известен, как некоторые политики, но можно было бы ожидать, что журнал «Ты» все же наведет справки, прежде чем называть его «загадочным компаньоном Грэма Нортона».
