на лавочку, проговорила:
— Давай-ка присядем. Я порядком устала.
Несколько минут мы сидели, не разговаривая, различая в тиши лишь отдаленный пересвист маленьких птичек да стрекот насекомых. Наконец, княгиня проговорила:
— Знаешь, Анна, не думаю, что Его Высочество отпустит тебя до рождения детей. Но кто знает, если ты очень захочешь, думаю, он разрешит тебе уйти после этого, разумеется, при условии, что малыши останутся здесь. И если ты настолько сильно хочешь навсегда вернуться в свой мир, не привязывайся к этим демонятам. Это твой единственный выход.
При мысли о том, что я брошу своих деток, оставлю их каким-то мамкам-нянькам, которые видят их впервые в жизни, не понимают их потребностей, не знают, что с ними делать, возникло ужасное желание крикнуть: «Руки прочь! Они мои!».
Женщина абсолютно верно угадала мое настроение.
— Тогда, боюсь, тебе придется смириться с тем, что ты станешь женой моего племянника, милая. Он совсем не плохой демон. Просто увидь в нем это, и тебе станет намного легче. Его Высочество — лучшее утешение для моей несчастной, измотанной интрижками сына гордости.
Я попыталась улыбнуться, но вышло это как-то коряво, и я оставила жалкие попытки изобразить на своем лице согласие.
— Вот увидишь, Анна. Его Высочество еще приятно удивят тебя.
Да, свежо предание, да верится, как говорится, с трудом. Пока Ксавьен мог только дарить мне неприятные сюрпризы.
И действительно... А сделал ли он для меня что-то хорошее, кроме как без допросов и дознаний признался в отцовстве моих детей? Хм, что-то не припоминаю. Может быть, конечно, у меня память из-за беременности отшибло, но...
Княгиня Ашдэс больше ничего не говорила, она лишь смотрела на меня и как-то странно улыбалась. И было непонятно, то ли она витает где-то в своем далеком прошлом и вспоминает лучшие годы своей жизни, то ли ее что-то забавит во мне.
И все же было что-то особое, материнское в этой женщине. После разговора с ней мне стало легче, но, конечно, некоторая неприязнь к Ксавьену никуда не делась.
— На улице стало прохладно. Не желаете вернуться во дворец?
— Ох, конечно. Старый граф Альруд обещал покружить меня в танце. Несмотря на свой возраст, он такой шалун.
Я улыбнулась. Все же княгиня Ашдэс — это нечто. Интересно было бы встретиться с ее сыном, которого она так любит. Хотя... В силу тех сплетен, которые я о нем слышала, не думаю, что это было бы очень приятное знакомство.
Нет уж. Бабников нужно держать подальше от себя. Точка. Абзац.
Глава 16.
Возвращаясь в комнату после разговора с княгиней, я была в некоторой прострации. Обрывки мыслей скакали в голове, точно взбесившиеся лошадки. И невозможно было оседлать и взнуздать хоть одну из них. Калейдоскоп этих обрывков создавал путаницу, и я чувствовала себя, словно Алиса в Стране Чудес.
Внезапно моя рефлексия была прервана.
Мы как раз шли по длинному коридору, как вдруг из одного из небольших ответвлений быстрым шагом вышла Диари в сопровождении своего телохранителя. На лице ее была решительность и собранность, словно она выполняла какую-то чрезвычайно важную миссию.
— Диари? — удивленно позвала я.
Разве она не говорила, что плохо себя чувствует и поэтому не пойдет на бал?
Девушка резко обернулась и, увидев меня, замерла. Непонятные эмоции отразились на ее лице, но затем она улыбнулась.
— Анна? Почему ты не на балу?
— Почему ты не в комнате?
— Я решила прогуляться, надеясь, что свежий воздух поможет справиться с головной болью. Не обращай внимания.
Невольно посмотрела в сторону небольшого коридорчика, из которого вышла демоница. Вряд ли там так уж сильно свеж воздух, по крайней мере, не думаю, что он свежее, чем в ее комнате.
— Так что ты тут делаешь?
— Я гуляла в саду, — пробормотала в ответ.
Девушка кивнула и приложила ладонь ко лбу.
— Извини, мне что-то снова стало нехорошо. Я вернусь к себе.
— Может быть, все же сходишь к лекарю?
— Да нет, все в порядке.
После этих слов девушка развернулась и быстро пошла по коридору. Я же продолжила стоять.
С одной стороны, мне бы тоже продолжить путь в свою комнату, но — черт возьми! — любопытно же, что она делала в том коридорчике? Не справившись с собой, я завернула вправо и осмотрелась. Собственно, тут было окно, занавешенное шторами с золотой каймой. На невысоком изящном столике стояла красивая ваза, в которой свежие цветы источали дивный аромат. Также здесь оказалась пара пуфов. И все. Здесь не было даже дверей.
Зачем Диари было заходить сюда? Что она здесь искала?
Я еще раз осмотрелась. Даже окно не открывалось, и через него нельзя было попасть на улицу.
Странно.
— Анна? Вы что-то ищете?
— Нет, ничего...
Погладила панельные стены и отвернулась. Но вдруг в голову пришло озарение. Ведь именно через такую стену Тоно вывел меня в тайный проход. Неужели здесь тоже спрятана дверь?
Я резко развернулась и пристальнее вгляделась в поверхность, но не нашла даже линии, которая хотя бы отдаленно вызывала подозрения.
— Анна? — в голосе Альди послышалось беспокойство.
Нужно будет спросить Тоно. Мне кажется, этот мальчик знает обо всех тайнах королевского дворца.
— Все хорошо, идем.
Следующим утром для меня стал неожиданностью тот факт, что Ксавьен приказал нарисовать портрет для каждой девушки. И сегодня мы должны были позировать для художников. Позавтракав в комнате, я едва успела вытереть салфеткой рот, как вдруг явилась армия горничных. Они готовили меня сегодня еще тщательнее, чем к показу мод, предлагая мне на выбор то одно, то другое платье.
Но отчего-то мне ни одно не нравилось. Было уже даже несколько стыдно за то, что я так задергала бедных девушек.
Наконец, перешвыряв весь мой гардероб, они достали то платье, которое подобрал для меня Гидеон. Я провела пальцами по ткани, и непонятно почему в горле встал комок.
— Да, это...
Девушки не могли сдержать облегченного вздоха, Альди как-то странно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
Уложив мои волосы и нанеся как обычно тонну макияжа, они подвели меня к зеркалу. Оттуда на меня смотрела привлекательная девушка в алом платье невероятной красоты. В глубине ее серых глаз клубилась печаль, а поджатые губы придавали лицу строгое выражение.
— Анна, улыбнитесь, — проговорила Альди.
— Я разве уже позирую для портрета?
— Хорошо, идемте.
Мы проделали привычный путь по светлому коридору,
