class="p1">– Боюсь, что не только они услышат…
– А кто ещё?
– Сторож. И тогда уж нам точно мало не покажется. Загребут в отделение, как нарушителей границ.
– Разве тут есть сторож? – недоверчиво оглянулась на Васю Элли. – А почему тогда гномики от него не прячутся?
– Так он для них свой. Небось, вместе по ночам куролесят.
– А ты его знаешь, что ли?
– Видел. Ильичом зовут. У него и ружьё имеется.
– Ружьё? – ахнула Элли.
– Ну, не то чтобы ружьё, так, ружьишко!
– Вася!
– Я пошутил, девочка моя! Кто ж Ильичу оружие в руки даст?!
– А зовут его не Володя, случайно? – хмыкнула я.
– Не знаю, – тихо рассмеялся Вася. – Ильич и Ильич, других обращений я никогда не слышал!
– Ну взрослые!! – взвыла Элли. – Пока вы тут глупости говорите, мои гномики испугаться могут и тогда уж точно мы их больше никогда не увидим!
– Ладно! – Вася решительно схватился за прутья решётки. – Будем брать штурмом!
– Ура! Все на абордаж!
– А может быть, лучше лаз поищем? – робко произнесла я. – Знаете, в каждом заборе бывают дыры, нужно просто их хорошенько поискать…
– Пока мы будем искать, мама, мои гномики разбегутся!
– Элли, я тебя огорчу, но наверх мы подняться тоже не сможем, – уныло произнёс Вася, задирая голову вверх. – Видишь, там проволока протянута? Это сигнализация!
– Сигнализация?
– Увы. Стоит нам только до проводка дотронуться, и пиши пропало – завоет-заорёт так, что не только твои гномики разбегутся, но и нам придётся ноги уносить. И ещё вопрос, унесём ли – Ильич знаешь какой быстрый! В прошлом году он марафон местный выиграл, первым к финишу пришёл!
– Ох!
– Да, согласен с тобой, – вздохнул Вася. – Нам с ним тягаться не стоит. Но как же быть?
Мы призадумались. Элли не отрывала огорчённый взгляд от человечков, которые сгрудились на площадке и о чём-то потихоньку шептались, прижавшись колпаками друг к другу. А я… я смотрела на Васю, пытаясь вновь увидеть в нём то, что померещилось мне минутой назад. Но, видно, и вправду померещилось…
Думаю, что именно мой смятенный взгляд натолкнул Васю на прекрасную идею.
– Я придумал! – воскликнул он радостно. – А давайте им наши колокольчики через решётку перекидывать, а?
– Через решётку? – вскрикнула Элли – Колокольчики? Вася, ты гений! Мама, доставай!
– А мы их не покалечим? – опасливо спросила я. – Всё-таки они такие маленькие, а колокольчики тяжёлые…
– А мы рядом будем бросать! И потом – они же не дураки, чтобы подставляться. Схватят и убегут, правда, Вася?
– Правда! Ну что, начинаем?
– Да! На старт, внимание, пли!
Маленькие сверкающие стрелы, одна за другой, полетели, рассекая со свистом тьму. Они кувыркались в воздухе, звеня и переливаясь, и всё летели и летели, а Эллин голосок звенел им вслед.
– Ловите, гномики, ловите, это вам!
И они ловили! Подпрыгивали, натыкались друг на друга, толкались и звонко при этом хохотали тоненькими голосками. И Элли заливалась вместе с ними.
– Это вам, вам!
Веселье затихло лишь тогда, когда, запустив в очередной раз руку в рюкзак, я обнаружила, что снарядов больше нет.
– Кончились, Элли!
– Ах!
– Посмотри, они радуются!
И правда, гномики пустились в пляс, размахивая колокольчиками. Сколько же их там было? Я сбивалась со счёта. Пять, шесть, а может быть восемь?
– Элли! – вдруг закричали они в один голос, а наша девочка, раскрыв широко глаза, вцепилась в решётку. – Элли, спасибо!
– Вы меня знаете??
– Да! Да! Спасибо, Элли!
– О-о-о! – она ещё сильнее вцепилась в прутья. – Я к вам ещё приду! Слышите? Приду!
– Элли! Мы будем ждать!
И они, всё так же размахивая звенящими штучками, вприпрыжку, покачивая весело колпаками, понеслись куда-то по дорожке.
– Мы будем ждать!..
Уже аллея перед лужайкой опустела, а Элли всё ещё стояла, обняв решётку, и глядела им вслед.
– Ушли, доченька…
– Ушли, – выдохнула она.
– И нам нужно уходить.
– Да-да, сейчас…
Вася взял меня за руку. Я с благодарностью сжала его пальцы. Сказки сами не приходят. Их нужно приглашать…
– А мы ещё когда-нибудь вернёмся к ним, правда, Вася?
– Вернёмся, девочка моя. Обязательно. Ты спи, Элли, спи…
– Я сплю, Вася…
Она так и не выпустила его руку, пока не погрузилась в крепкий, глубокий, спокойный сон. Умаялась за такой долгий день, бедняжка!
– Вася, может быть, всё-таки останешься на ночь? Я с Элкой лягу, а ты в моей комнате. Тамара поймёт…
– Нет, Ида. Это неправильно. Я пойду. Ты не волнуйся, мне недалеко.
– Я знаю. Но всё равно волноваться буду.
– Да что со мной случится в родном городе!
Он встал. Я поднялась тоже.
– Я провожу тебя!
– Зачем? Ложись, Ида, сама еле на ногах держишься!
– Ничего, продержусь ещё.
На улице как будто посветлело немного. Или просто глаза привыкли к темноте?
– Не холодно, Ида?
– Ну что ты! Тепло… – я помолчала. – Вася, спасибо тебе! Ты… ты не представляешь, что ты для нас сделал! Для Элки сделал…
– Да я-то тут при чём? – он улыбнулся.
– Ты знаешь, Вася… Там, в усадьбе, мне показалось вдруг… – я подняла на него глаза.
И больше ни слова произнести не смогла. Онемела. Как та девчушка из усадьбы.
– Что, Ида?
Его глаза, и этот голос… Кажется, я схожу с ума.
– Ничего, – очнулась я. – Ничего. Мне показалось. Конечно, показалось.
– Ида, Идочка…
– Нет, Вася… Ты… иди. Иди, пожалуйста.
– Хорошо.
– И не оглядывайся, ладно? Обещаешь?
– Не буду.
– Доброй ночи, Вася!
– До завтра, душа моя…
Но он всё-таки оглянулся. Один раз. Или два. А может быть, больше…
Запирая калитку, я смахнула с щеки влагу. Бойтесь очарования…
Глава 12
Даже не знаю, почему ноги повели меня в эту сторону. Вроде бы нам и не надо было сюда, вроде бы мы совсем в другой переулок собирались, но я свернула за угол, а моя дочка потянулась следом, не обращая никакого внимания на изменение маршрута.
– Мам, смотри, какие квадратики под ногами! Давай, кто на них наступит, тот проиграл? Нет, лучше наоборот!
– Ага, хитренькая! Они такие малюсенькие, что только твоя лапка туда и поместится! Лучше посмотри, куда мы пришли!
– А куда?
Она подняла голову и взвизгнула радостно:
– Львы!
– Кто больше насчитает львов, тот выиграл! Время пошло!
– Раз, два, три… семь!
– Где ты семь увидела? У меня получилось шесть!
– Ага, значит, я выиграла!
– Ты смухлевала! Откуда ты ещё одного взяла, вот скажи?
– Давай считать! Два больших, ещё два на балконах – это четыре, так?
– Так.
– Один в калитке живёт – это уже пять. Ещё один под самой крышей, вон там, видишь?
– И он же последний! Ну, смухлевала?
– Мама! А
