После занятий их построили и объявили, что они направляются в штурмовое десантное спецподразделение «Волк» и после получения оружия и сухих пайков будут переброшены вертолетами по воздушному коридору в Афганистан. Затем на боевых машинах они отправятся на место дислокации части, сразу же выполняя боевую задачу — будут охранять колонну гуманитарного груза, следующую в Кабул.
Безразмерное брюхо МИ-6 проглотило без остатка их взвод в полном боевом снаряжении, и они отправились в черное небо навстречу неизвестности, туда, откуда ежедневно прибывали печально известные транспортники «черный тюльпан», полные десятков «цинков» — груза 200. Словно где-то там существовал некий базар, на котором обменивали пышущих здоровьем, полных энергии ребят на безликие холодные цинковые ящики.
Рассвет они уже встретили в колонне наливников и тентованных КрАЗов, медленно продвигающейся по бетонке через красноватую пустыню. Дорога уходила в горы. Антон вместе со своим отделением устроился на броне БМП-2. Воздух становился все более разреженным, прохладным, а серые горы уже нависали над самой дорогой, будто грозя раздавить незваных гостей при малейшей оплошности. Величественное зрелище внушало тревогу, словно они должны пересечь рубеж, за которым начиналась новая жизнь. Это была чужая земля, преддверие другой жизни — это был Афганистан.
«Начало новой жизни — это конец предыдущей? Неужели возврата к былому нет? Будет ли она лучше или хуже прежней? А если я не хочу?»
Чем выше поднимались в горы по серпантину дороги, тем медленнее продвигалась колонна, при желании ее можно было обогнать пешком. А вскоре к ним на броню на ходу взобрался незнакомый сержант в бушлате и берете. Он по-свойски устроился рядом с Антоном, придерживающимся за ледяной ствол пушки.
— Привет, горелики! — крикнул сержант. — В штаны еще не наложили?
— А есть причина? — сухо поинтересовался Антон, временно назначенный начальником отделения.
— Впереди Саланг, горелик!
Антон вспомнил — на перевале Саланг расположен самый высокогорный и длинный туннель: высота более трех тысяч метров, длина туннеля почти три километра.
— А это значит, что ушки надо держать на макушке! Духи могут быть как с этой, так и с другой стороны. Здесь вотчина «пенджерского тигра» — Ахмад Шаха. Дай Бог, не встретить его моджахедов и пройти спокойно нашей «ниточке», но это, боюсь, не с моим счастьем! — Он спрыгнул на землю и быстро перебежал к БМП, идущему впереди.
Подъезжая к входу в туннель, миновали несколько блокпостов. Движение колонны еще больше замедлилось, несколько раз останавливались. Наконец Антон увидел прямоугольное бетонное отверстие туннеля, в которое бесконечной вереницей вливался один поток транспорта, а другой выходил наружу. Дышать на высоте было значительно тяжелее. Над бетонным входом в туннель и у его стенок намело громадные сугробы снега.
Когда грохочущая БМП вползла внутрь туннеля, Антон почувствовал себя неуютно. Шум от множества работающих двигателей множился и давил на уши, на психику. Внутри практически невозможно было дышать из-за обилия удушливых выхлопных газов, кроме того, здесь было сыро. От всего этого у Антона разболелась голова, он не мог дождаться, когда закончатся многочисленные ребристые опорные рамки с редкими тусклыми светильниками высоко вверху, когда перестанет плыть навстречу бесконечная змея слепящих фар.
«Дорога в Ад!» — подумалось Антону. Он смочил платок водой из фляги и прижал его ко рту, пытаясь унять беспрерывный кашель. Приходилось все время сглатывать слюну из-за того, что уши словно заложило ватой, как в самолете, набирающем высоту. «Как там у Данте: «Оставь надежду, всяк входящий!» Беспрерывный гул медленно ползущего транспорта, многократно отраженный от стен, заставил вспомнить бессмертные строчки итальянского поэта эпохи Возрождения. Шум больно давил на уши, не давал сосредоточиться, легкие разрывались от кашля, способного довести до рвоты, и казалось, этому не будет конца.
Преодоление туннеля, длившееся вечность, неожиданно завершилось — впереди появилось светлое пятно и вскоре БМП, на котором ехал Антон, оказалась снаружи, и он вдохнул воздух полной грудью. К своему удивлению, он почувствовал, что здесь воздух не такой, как с той стороны туннеля. Здесь он был суше, теплее, мягче, и вскоре Антон сбросил с себя бушлат, как и соседи по броне.
Немного ниже выхода из туннеля, за блокпостом, их ожидало подкрепление — два танка Т-62. Они заняли место в голове колонны. По мере продвижения вниз стали попадаться кишлаки, резко отличающиеся от тех, глинобитных, саманных, что были с другой стороны туннеля.
Дома здесь были сложены из камня, как впоследствии оказалось, без раствора, и держались друг на друге под действием собственной тяжести. Все дома были расположены высоко над дорогой и над рекой, словно прилеплены к горе, как гнезда. Маленькие кишлаки представляли собой, по сути, один огромный дом для большой семьи, с одними воротами. Встречались в кишлаках также удивительные жилища, похожие на крепостные башни, в три этажа и выше, очевидно, у их обитателей был воинственный дух.
По мере спуска становилось все теплее, но и тревога на душе у Антона росла, когда он видел на обочинах дороги искореженные остовы автомобилей, бронетранспортеров, танков. Навстречу все чаще попадались афганские грузовики с высокими будками, красиво расписанными орнаментом, увешанные кистями и колокольчиками. Символические знаки, надписи (цитаты из Корана), подвески должны, по поверью, охранять водителя — отпугивать горных духов и оберегать от недоброго глаза. Это были частные автомобили, «барабухайки» — так окрестили их военные водители.
Внимание Антона больше привлекал не быт афганцев, а «зеленка» — появившаяся растительность, становившаяся все гуще. Полоса зелени начиналась метрах в двухстах от дороги. Он вспомнил, как рассказывали о том, что английские винтовки «буры» спокойно пробивают бронежилет с расстояния в полтора километра, и его тело покрылось гусиной кожей от мысли о том, что, может, в этот момент их рассматривают в оптический прицел, выбирая цель. Его стала бить мелкая дрожь, и он попытался вспоминать упражнения для расслабления и выкинуть дурные мысли из головы.
«Мысль материальна, и думая об этом, я непроизвольно притягиваю к себе Смерть!» Ему удалось овладеть собой до того, как головной танк подъехал к небольшому мосту через узкую горную речку.
Раздался громкий треск, болью отдавшийся в ушах, и танк вздыбился на фугасе. Он потерял гусеницу и перегородил дорогу. И тут на колонну обрушился шквал пулеметное автоматного огня. В грохоте выделялся протяжный визг минометных мин, заканчивающийся взрывом. Промелькнули два дымных следа после выстрелов из гранатометов, и по соседству загорелась беэмпешка, в одно мгновение с брони смело людей. Одна человеческая фигурка вспыхнула, упала бесформенной кучей на землю, распространяя удушающую вонь горящей плоти. В середине колонны рванул бензовоз, образовав вокруг себя горящее озеро. Антон с удивлением осознал, что он уже не на броне, а лежит у переднего колеса беэмпешки и посылает короткие очереди, целясь в огоньки выстрелов напротив. Как он оказался здесь, Антон не помнил, но отметил, что тренировки не прошли даром, — пока сознание разбиралось в обстановке, подсознание заставляло действовать.
