ящик он не стал, а просто позвонил матери своего лучшего друга. Несмотря на поздний час она, конечно, не спала. Володя сказал, что хотел бы поговорить с ней. Прямо сейчас.
В каждой семье есть свой «скелет в шкафу». Семья Синецких не стала исключением. Однако разговор с Лилией Эдгаровной укрепил Тарасова в мысли, что она или не все говорит, или многого не знает. Зачем новоявленный дедушка увез ребенка? Для чего? Если речь идет действительно о небольшом путешествии, то почему он не представился сыну, невестке, а просто обманом увез внучку? Нормальный человек так бы не поступил. Значит, он не совсем адекватен, если начинает знакомство с семьей таким непостижимым способом? И потом – возраст. Его очень беспокоил возраст новоявленного дедушки. Синецкая утверждала, что сейчас ему под семьдесят. Не совсем подходящее время для путешествий с шестилетней девочкой…
Как Володя ни пытался заснуть после разговора с Лилией Эдгаровной, ничего не получалось. Он ворочался с боку на бок, а сон все не шел. С утра Тарасов решил разослать ориентировки на Замаева и планировал пообщаться с милыми, но совершенно безмозглыми девушками – секретаршей Катей и Юлькиной воспитательницей, чтобы составить фоторобот мнимого деда. Перед работой надо было поспать хотя бы часа три-четыре, но Юлька так и стояла у него пред глазами – единственный ребенок, к которому он был очень сильно привязан.
Вся друзья Тарасова давно уже успели жениться, кто-то даже и развестись, у всех были дети, но такой дочки, какой была Юлька Синецкая, не было ни у кого из ребят. Володя был слишком занят работой, на создание семьи у него не было ни времени, ни сил. По молодости собирался жениться, но все потенциальные невесты, как только знакомились с его мамочкой – известной местной алкоголичкой – почему-то теряли к нему всякий интерес. Теперь, когда матери не стало, знакомых девушек просто не осталось. Все стали или чужими женами, или тридцатилетними бизнес-леди с очень высокой планкой требований.
Однако к холостяцкому житью-бытью Володя успел привыкнуть и даже находил в нем свои прелести. Не хватало ему только детей. Или хотя бы одного ребенка. Лучше девчонку. Боевую, озорную, со вздернутым носиком… Ну вот, опять про Юльку вспомнил.
Он встал с дивана, подошел к окну. Вид из окна его однокомнатной квартиры, расположенной на последнем, девятом этаже обычного панельного дома, всегда немного успокаивал: вверху только яркие звезды на бархатно-черном небе, внизу – редкие огоньки в окнах домов да сверкающие надписи неоновых реклам. Простенько, но красиво.
«Замаев, Замаев. Что-то не нравится мне эта фамилия. Какая-то неприкаянная, – думал Тарасов, сидя на подоконнике с сигаретой в руке, – да и вообще как-то все очень просто получается. Кажется мне, что за этой комбинацией с любовной историей стоит опытный кукловод, который использовал ее только для того, чтобы оттянуть время. Завтра наведу справки об этом Замаеве. Из-под земли этого путешественника достану».
Утро, как обычно, началось с донесений с передовой линии фронта – кто с кем в эту бессонную ночь подрался, применялось оружие или нет, сколько тяжких преступлений было совершено. На удивление, сводка была абсолютно безобидной. Сведений о пропаже Синецкой Юлии Николаевны в ней не значилось, так как Тарасов никакого дела заводить не стал. Решил действовать неформально, не поднимая шума.
Катя Тропинина, как и ее начальница Лилия Эдгаровна Синецкая, находилась в отпуске, поэтому Тарасов решил навестить девушку прямо по месту жительства. Без предупреждения.
В 10.30 он уже стоял у нее перед дверью, пытаясь позвонить в дверной звонок. Однако, как старательно ни жал на черную кнопку, звонка так и не услышал. Пришлось постучать кулаком.
– Кто там еще? – послышалось из-за двери.
– Здравствуйте, я к вам от Лилии Эдгаровны, – как можно безобиднее начал диалог Тарасов, – по важному делу.
Замок щелкнул, дверь открыла заспанная молоденькая девушка в пижаме.
– Можно войти? – спросил Тарасов, уже войдя в квартиру.
– Так вы уже вошли, чего же спрашиваете. А вы что, из милиции?
– Почему же сразу из милиции? – удивился Тарасов, вспомнив, что с утра специально надел цивильный легкий пиджак.
– Так откуда еще? Вы же по поводу этого мужика, который Юльку забрал из садика? – обреченно спросила Катя. Того и гляди, руки подставит для наручников.
– Ну, в чем-то вы, конечно, правы. Я в милиции служу, но здесь я, так сказать, приватно. Меня зовут Владимир Сергеевич Тарасов. По просьбе родственников девочки дела уголовного по факту похищения мы возбуждать не стали. Утечка информации, сами понимаете. Да и, возможно, дела никакого не будет.
– Ой, хоть бы все обошлось… – Катя спохватилась: – Вы в комнату проходите. Хотя нет, лучше на кухню, а то у меня там кровать не заправлена. Я еще валяюсь… Наслаждаюсь бездельем. Пока мама на даче, можно хоть весь день в постели проваляться. На работу не надо, вот я и кайфую.
– Понимаю, сам люблю до обеда в выходной поспать. Только выходные не часто бывают.
– Может, кофе выпьем? Я сейчас мигом сварю. Мне на работе такой агрегат кофейный подарили на день рождения, кофе-машина называется, закачаешься. Кофе – наивкуснейший. С пенкой. Аромат – на всю квартиру. И главное, ничего делать не надо. На кнопку нажал – и готово.
Пока Катя крутилась волчком по кухне, доставая всякие вкусности из самых разных мест, Тарасов успел заметить, какая она миленькая. Не красавица, совсем нет – нос крупноват, скуластенькая, высокая, прямо скажем, не Дюймовочка – но такая вся уютная, домашняя. Милая, одним словом. И пижама у нее славная – из мягкой махрушки, желтенькая, пушистая, она в ней как цыпленок. Хотя, судя по росту, скорее страусенок. Только вот зачем этот милый страусенок прохвосту этому все про садик рассказала?
Катя, похоже, тоже подумала сейчас о своей оплошности и, не дожидаясь расспросов Тарасова, начала рассказ:
– Вы знаете, мужчина этот, видимо, был хорошо подготовлен. Все знал – и про дачу в Маргеловке, и про то, какая Юлька смышленая девчушка. Так меня заболтал, что я даже ни на минуточку не усомнилась в том, что он …. Близкий друг, в общем, Лилии Эдгаровны. Причем сидел в приемной довольно долго, ее дожидался. Я, по глупости, сама ему даже предложила…
– Что вы ему предложили? – удивился Тарасов.
– Ну, чтобы он в садик сходил за девочкой. А чего зря время-то терять? Пока Лилюша из администрации приедет, пока дела заместителю передаст перед отпуском. А тут и друг, и внучка… Виновата я, конечно. Видимо, от радости, что у Лилии Эдгаровны такой приятный мужчина образовался, я совсем бдительность потеряла.
– А как он выглядел?
– Очень
