заставив того даже зажмуриться от боли.
— Как же ты нерационально тратишь магию, друг мой. Столько атак и всё для того, чтобы задеть меня? — улыбался Клейтон своей маниакальной безумной улыбкой. Его рука мерцала, покрытая защищающей энергией. Пламя скатывалась с неё куда-то вниз, плавя крыши домов, разъедая белокаменные столичные постройки.
— Молчи! Оставшейся магии как раз хватит для такого как ты, не сомневайся в этом, — сурово прорычал Саркис, впервые не знающий как победить вторую половину своего тела, этого уродца, этого бесчувственного эгоиста, который был готов оправдать абсолютно любое своё преступление.
— Да не горячись ты так. Раз уверен — действуй!
Ветер налетел на статную фигуру Саркиса. Несмотря на его разорванные одежды, слипшиеся, длинные, чёрные волосы с редкой сединой и усталым взглядом проигрывающего бойца, эдемский маг всё ещё выглядел сильным и достойным соперником. Эта осанка, этот вонзившийся в землю посох, эта высоко поднятая голова внушала страх и ужас в каждого человека, что наблюдал сейчас за яростным сражением. Саркис выглядел как пособник тёмных сил, как властелин мрака, как король ада. Но значила ли что-то его внешность, когда он защищал честь, защищал достоинство, защищал людей, мстил за смерть родных и уничтожение Нижнего мира? Он был на стороне света, тогда как новый Бог Клейтон, Демиург, изнутри был мрачен и беспощаден, как чёрная грозовая туча. Принц, красавец, выглядящий как король, Клейтон и был настоящим тёмным змеем, отравляющим всё сущее, все сердца. Людей он превращал в своих марионеток, давая им услышать сладостные, лживые речи настоящего дьявола, настоящего притворщика и предателя…
Эдемский маг закрыл глаза. Закрыл глаза и глубоко вдохнул, стискивая посох в своей грубой руке:
— Клейтон, ты прав. Я уверен в себе. Я отринул тебя, твои мысли, твои намерения. Ты заслуживаешь смерти, Демиург. Твоя двуличная гнилая сущность не должна больше существовать и я сделаю всё, чтобы избавить мир от такого паразита и змея. Несмотря на своё состояние, я смогу одолеть тебя. Весь мой путь был ради этого мига, подонок, я никогда не прощу тебя, тварь!
Посох засветился мягким светом, окружённый ореолом из мелких колких снежинок.
— Меньше слов — больше дела, богатырь. Докажи что ты прав, докажи мне что я ошибся с выбором жизненного пути. Давай, чего же ты ждёшь, мой сердечный друг?
Воздух наполнился снегом. Метель налетела на слившийся воедино мир. Сугробы вырастали рядом с домами, на дороге, снег засыпал недовольных горбатых демонов, лёд сковывал землю, схватывал её своими крепкими холодными руками, а Саркис побежал по ледяной дороге, побежал прямо наверх, побежал прямо к смеющемуся Клейтону. Дорога меняла направление, эдемский маг нёсся по ней, сливаясь с воздухом, становясь почти невидимым. Лёд шёл кругами, диковинными зигзагами, шёл прямо вверх, по холодному воздуху. Пространство наполнилось им, наполнилось этой петляющей дорогой, смотрящей прямо в сердце златовласого мятежника. Кокон из снежинок, из снежной пурги накрыл Клейтона, закрыл от него мир, и холод коснулся его нежного, белого, правильного лица. Саркис скрылся в этой метели, потерялся где-то в этом прочном коконе, продолжая бежать по холодной, прозрачной дороге из чистого первородного льда.
— Как же это всё-таки весело. Столько усилий только, чтобы добраться до меня и попробовать хоть коснуться меня своей магией? Ты всегда был глупцом. Пойми, ты живёшь не своей жизнью. Твоя жизнь — это жизнь со мной. Тебя используют как простое орудие против меня и единственная твоя участь в конце этого рабского пути — твоя смерть, мой любимый эдемский брат.
Пурга увеличивалась, она застилала взор Клейтону, скрывала молниеносно несущегося вокруг него Саркиса. Позади Демиурга метель расступилась, опала, растаяла от несущегося гигантского огнешара, попавшего прямо в цель, прямо в вытянутую по струнке спину Клейтона. Жар окатил златовласого принца, заставил распахнуть глаза от боли и повернуться в сторону Саркиса, которого уже и след простыл.
— У тебя получилось, а дальше то что? Не противься самому себе, я — это ты, маг. Твоя жизнь — это моя жизнь. Просто прими меня, прими и порадуйся моим успехам, — крикнул сквозь шумную метель Клейтон, стряхивая с себя это жидкое пламя.
— Не тебе решать кто я. Я сам волен выбирать свою жизнь. Твоя протянутая рука сгорит в моём огне и замёрзнет в моей метели и льду, бывший лучший друг.
Холодные гигантские лапы прорвали кокон и схватили красавца, схватили крепко, сковывая магию Клейтона, не позволяя использовать энергетическую мерцающую броню.
Принц задёргался, впервые запаниковал, а тонкий слой льда уже покрывал его мягкое женственное тело, добираясь своими цепкими лапами до щёк, сковывая руки и ноги. Множество кривых ледяных рук всё ещё держали мятежника в тот момент, когда метель расступилась, превратилась в холодную воду, падающую куда-то вниз, словно водопад. Огромный огненный зверь, монстр, ящер летел прямо к нему, к Клейтону, панически дёргающемуся, пытающемуся вырваться из крепких ледяных лап. Зверь оказался прямо перед лицом злящегося предателя, лоб которого уже покрылся испариной. Пышущая жаром лапа рухнула вперёд, хватая Клейтона, разрушая ледяные лапы, громадные осколки которых шумно посыпались на несчастную разрушенную столицу.
— Не хватит магии? Не смогу победить? Не считай себя сильнейшим, не считай себя равным Богу! — громадный ящер пулей полетел вниз, одной рукой сжигая своего вопящего врага, а другой смачно ударяя по каждой части его тела. Они приземлились в столице и огонь наполнил широкие улицы, снёс ближайшие дома, поглотил людей и демонов.
Клейтон лежал под монстром, подпалённый, уставший, на минуту даже отчаявшийся и удивлённый.
Огненное чудовище, высотой в три столичных дома, широко улыбнулось своим огненным ртом и подбросило Клейтона ввысь. Жёлтая броня, начинавшая сковывать его тело, не сумела накрыть его полностью и огненная струя окатила мятежника, как вода из крана. Белоснежные крылья занялись весёлым пламенем, одежда закоптилась, а пламенный монстр подпрыгнул, ногами придавливая своего брата, заставляя его харкать густой кровью.
— Ну что, и какие у меня шансы на успех? — рычало чудище, хватая Клейтона за ноги и с размаху кидая его прямо в дома, которые, как домино, сыпались от златовласого ядра, насквозь пронзающего их. Броня покрыла ноги, часть рук, но на большее Клейтон был сейчас не способен. Его тело прекратило полёт, пронзив последний дом и рухнув прямо у его обломков, над которыми поднималась серая пыль, уходящая прямо к небесам.
Обломки порядка двадцати домов гремели и гремели, а пыль всё поднималась ввысь и поднималась. Поднималась, скрывая этого безумного монстра.
— Чёрт… Я проиграю? Быть такого не может, это просто смех… Почему он так силён? Я уже у финиша, я уже стал Богом, но
