зевнула и, прислонившись к ней, закрыла глаза.
Сания держала девочку, пока та крепко не уснула. Марк, забрав Олю из её рук, положил малышку на кровать. Не закрывая дверь комнаты, они на цыпочках вышли из неё.
– Как ты ухитрился услышать её плач, – прошептала Сания, стараясь не смотреть на обнажённый торс мужа. Марк никогда не надевал пижаму и даже зимой спал в одних трусах.
– А я не спал. Всё думал, почему вы, сёстры, такие разные. И не только внешне, особенно по характеру. – Он провёл рукой по коротким волосам, взлохмачивая их. – Скорее всего, Алиска пошла в бабку Василису. Вот уж когда гены сыграли своё дело, она прямо похожа на эту отвратную старушенцию.
Сания понурилась.
– Извини за то, что у меня такая родня.
– Тебе не за что извиняться. Санечка, можно я не пойду в гостиную, а прилягу на краешек кровати. – Он поднял вверх руки. – Честное слово приставать не буду.
Сания тихо засмеялась.
– Ты как та лисичка, которая попросилась к зайцу в избушку переночевать, а потом нагло захватила её.
Смех жены вызвал в Марке острое желании обнять её и крепко до хруста в костях прижать к себе. Он не знал, сколько ещё может выдержать без неё. Каждую ночь она приходила к нему во сне, вызывая яркие эротические грёзы.
– Сравнение с лисичкой мне не нравится, лучше с более грозным зверем сравни, так приятнее для моего мужского эго. Так мне можно в спальню? Я буду хорошо себя вести. Если Олюшка начнёт просыпаться, станем вставать по очереди.
Сания погрозила ему пальцем.
– Не каркай. Ладно, можешь лечь на своё место.
Теперь Марк засмеялся.
– Лечь на место – похоже на команду для собаки. За один вечер я побывал и лисой, и собакой.
– Я не это имела в виду, – смутилась она.
Марк взял жену за плечи и повёл в спальню.
Он действительно лёг на самый краешек кровати, укрылся пледом и, судя по ровному сопению, быстро заснул.
А она не могла сомкнуть глаз. В её душе боролись два противоположных чувства: желание, чтобы он снова стал мужем по-настоящему и физическое неприятие его после случившегося предательства.
Марк точно накаркал. Им пришлось по очереди вставать к Олюшке и утешать её. Девочка ещё шесть раз просыпалась с плачем и громкими криками.
Утром и Сания, и Марк выглядели бледно и чувствовали себя выжатыми, как лимон.
– Я могу перебраться назад домой? – спросил Марк, наклонившись к уху жены и обжигая её своим дыханием.
Она ощутила исходящий от него запах кофе и мятной зубной пасты. Сердце отреагировало на знакомый аромат учащённым стуком.
– А как же свидания и всё сначала, – улыбнулась Сания.
– Свидания обещаю, но из дому. Хочу помочь тебе с Олюшкой. Неизвестно сколько она ещё так будет плакать по ночам. В понедельник утром её нужно отвезти в садик, а вечером забрать. На машине это делать удобнее, всё равно ведь отвожу детей в школу.
– Верно, так удобнее.
– Тогда я вечером перевезу свои вещи?
– Хорошо.
Днём Оля вела себя замечательно, будто и не было ночных истерик. В полдень девочка сама отправилась спать в свою комнату. Чтобы не мешать ей, все Мечниковы вышли на улицу. Марк наконец дозвонился Феликсу, сообщил, что сделала Алиса. Тот, выслушав его, попросил:
– Если это возможно, пусть пока дочь побудет у вас. Сейчас живу в гостинице, но уже подписал контракт на полугодичную работу на нефтяной платформе в море. Наверно, слышали о месторождении Приразломное?
– Слышали. Но неужели работа важнее дочери, – удивился Марк. Он не стал говорить о переживаниях девочки, о её ночном плаче, понял, что бывший свояк пока не вернётся.
– Не важнее, но я боюсь, не справлюсь один с Олюшкой. А ты и Сания вполне можете заменить ей таких плохих родителей, как я и Алиса.
– Как бы ты потом не пожалел об этом.
– Я уже о многом жалею. Пойми, моя жизнь полетела под откос, и я пытаюсь прийти в себя.
– Ладно. Будь здоров и береги себя.
– Марк, спасибо, что взяли мою дочь к себе.
Едва семья расположилась в беседке играть в лото, в их поле зрения показались гости.
Сания с удивлением смотрела на родителей Марка и незнакомую молодую женщину. Та точно подходила под определение «английская роза». У незнакомки было немного вытянутое породистое лицо с ослепительно белой кожей, украшенной веснушками, а так же прямой тонкий нос, узкие губы и светло-голубые глаза. Волосы цвета платины гостья убрала в тугой пучок, выпустив пару витых локонов на висках. Даже одежда её подходила под стиль английских леди: узкая юбка, белая кружевная блузка и приталенный шерстяной пиджак.
– Как хорошо, что вы все здесь, – обрадовалась Дина Павловна, заметив сына и внуков. Санию она даже не удостоила взглядом.
Свекровь постаралась одеться в соответствии со спутницей, но если та выглядела как аристократка в шестом поколении, то Дина Павловна всё равно смахивала на торговку с рынка.
– Привет мои ангелочки, – пропела Дина Павловна и принялась расцеловывать внуков в обе щёки. Поцелуй достался и Марку. Невестку она снова проигнорировала. – Сынок, познакомься с нашей очень дальней родственницей. Это Агата. Ей тридцать лет и она не замужем.
Марк кивнул, недоумевая, зачем мать привела родственницу к ним.
Сания, сразу догадавшись о задумке свекрови, усмехнулась. Познакомить сына с потенциальной супругой, а заодно показать, что он один не останется, и пусть бывшая жена теперь кусает локти.
– Здравствуйте, Дина Павловна. Здравствуйте, Захар Васильевич. Приятно познакомиться, Агата.
Гостья чуть смущённо кивнула.
– И мне приятно.
– Марк, чего остолбенел? Неси чай, разве я тебя не учила, как принимать гостей, – Дина Павловна по-детски отчитала сына. – А вы мои ангелочки, идите поиграйте. – Достав крупную купюру из сумочки, она вручила её Илье. – Или сбегайте в магазин за хорошими конфетами.
Сын, спрашивая разрешения, посмотрел на Санию, та кивнула.
Когда Марк и дети ушли, Дина Павловна по-хозяйски показала гостье, где сесть, уселась сама. Захар Васильевич пристроился с краю скамьи, словно в любую минуту собирался убежать.
– Как я понимаю, скоро суд, и вы перестанете быть мужем и женой. Наконец-то Марк освободится от тебя. За эти три месяца ты ему изрядно кровушки попила. У меня вся душа за сына изболелась, я не могла спокойно
