схлестнулись, взвились; попытались попасть друг по другу когтями или шипами хвостов. И разлетелись. Скара был меньше Наали, но резвее.
Впрочем, Морай знал, что эта резвость крайне недолговечна. Его летучий товарищ быстро выдыхался, и нужно было, как всегда, добиться перевеса в свою пользу как можно быстрее. Особенно с учётом утреннего вылета.
Влажный ветер взъерошивал драконьи гривы. Сделав несколько пролётов друг мимо друга, как всегда перед дуэлью, Скара и Наали наконец понеслись друг на друга, ощерив зубы и когти.
На подлёте Морай без труда разглядел Каскара в желтоватой гриве Наали. Куртуазный рыцарь, двоюродный племянник коронованного диатра, Каскар с каштановыми волнистыми волосами и зоркими орлиными глазами был не совсем типичного вида, но красавцем — и зазнайкой, которому Мораю с детства хотелось разукрасить лицо.
«Тогда, перед твоим отцом, я в семь лет убил его оруженосца — но я сделал это, чтобы показать тебе, что бывает с теми, кто называет меня шавкой младшей линии».
Марпринц хорошо ладил со своим драконом. Однако в небе он был не бойцом, а, как и все доа, лишь направляющим. Он не брал с собой оружие и постоянно прижимался к пропитанным драконьим жиром волосам, чтобы уцелеть в огненном залпе от Скары.
— Трус! — крикнул ему Морай, когда они на огромной скорости промчались мимо друг друга.
Только дурак полагал, что наездник бесполезен в драконьей дуэли. Морай пережил их столько, что уже и сам имел немало мыслей насчёт тактики. Это в Кодексе Доа писали, что драконий всадник должен льнуть к гриве покрепче, чтобы не пострадать, и довериться своему зверю.
Морай разделял со Скарой каждый бой. Его было не сдуть безумной силой воздушных потоков. Он держал голову приподнятой и смотрел, что можно сделать, даже когда режущий ветер выжимал слёзы из глаз.
Реакция требовалась, как на охоте. По цветам и мелькнувшим мордам нужно было со скоростью молнии понимать, кто где находится.
И действовать.
Сойдясь с Наали и Рубралом, Морай велел Скаре взмыть вверх, а потом спикировать вниз, догоняя Наали со спины. Под собственным весом Скара разогнался, как падающий с неба коршун. Ветер едва не вырвал меч из рук. Это был рисковый приём, но Морай не собирался затягивать поединок.
Зелёная спина Наали стремительно приближалась. Скара оскалил зубы, выставил вперёд лапы и камнем пал на него с высоты. Но в последний миг Наали лихо увернулся. И полетел боком, прикрывая собой марпринца. Однако он потерял равновесие и чуть не проехался по земле. Его крыло с грохотом сшибло несколько орудий со стен; из груди исторгся возмущённый клич; но он мастерски вывернулся и ускользнул ближе к таффеитской ратуше, издавая тревожный стрёкот.
«Изумрудный Хранитель потрясающе благороден», — выдохнув, думал Морай. — «Он бережёт всадника пуще себя. Каскар дурак и не стоит его».
Маргот ускользнул в вираже, пронёсся над ревущей линией осады и вновь склонился к шее Скары ниже, побуждая его развить как можно большую скорость.
Морай наседал. Ускользая от неопытного Рубрала, он гнал Наали над городом, и башни мелькали под драконьими лапами, как дорожные камни.
«Кузен долгие годы избегал зубов Скары. Но это не может длиться вечно».
Скара догонял Наали и хлопал пастью. Укус, другой — он хватал зелёного за хвост и лапы, целясь ему в спину. Рубрал не помогал своему союзнику; по молодости он вообще не понимал, что они делают, поэтому Скара просто ударял его хвостом, и тот отлетал в сторону. Дырявые крылья взвизгивали на ветру. Чёрный дракон вновь и вновь, подчиняясь порывам своего доа, взмывал выше в небо, или, напротив, проносился прямо по городским крышам, чтобы неожиданным виражом сбить врага с толку.
Наали был силён, но словно скован, потерян. Подавленность Каскара из-за похищения Ланиты словно отражалась и на нём. Иногда он разгорался яростью, и тогда Скара улепётывал от него, как ласточка от сокола. Но потом будто уставал, отступая выше к горам, в Брезу, и зубы Скары постоянно схлопывались в волоске от его хвоста.
Наконец Морай подгадал момент и умудрился подсечь Наали. Скара мощно ударил противника плечом, крылья сплелись беспорядочным хлопаньем, и Морай, выпрямившись на бешеном ветру, вложил всю силу в один яркий, могучий, сокрушительный удар. Многолетний опыт не дал ему промахнуться. Даже в тянущих потоках ветра, на огромной скорости и в шаткой стойке на драконьем загривке.
Он попал точно в цель: рассёк плечо дракона и ногу Каскара.
— Н-на! — выкрикнул он торжествующе. Кровь брызнула его лицо. Это произошло так быстро, что он успел лишь услышать крик боли марпринца — и тут же их разделило потоком ветра.
Морай приподнялся выше и торжествующе взвыл. А затем обернулся, ища глазами своего соперника.
И тут его окатило огнём.
Маргот едва успел съёжиться и зажмуриться. Скара изумлённо рыкнул. Длинная пропитанная жиром грива защитила Морая от пламени. Но спустя мгновение на загривок чёрного дракона обрушились когти молодого Рубрала.
Стоило пролиться крови — тот понял, что это не игра, а угроза его товарищу Наали. Поэтому вся его выносливость и сила обратилась против потрёпанного Скары. Он напал сверху, и Скара вывернулся, спасая Морая от его зубов.
Озверелый дракон наседал. Он был быстрее, и приходилось отбиваться.
Ловким укусом Скара поймал когтистую лапу Рубрала. Но не успел сломать её: красный дракон на лету впился ему в нос, и кипящая чёрная кровь обоих оросила маргота солёным дождём.
— Скотина, — прошипел маргот и смахнул с лица жгучие капли. Боль Скары отдавалась в нём троекратно.
И превращалась в чистую злобу.
Мимо промелькнула лапа Рубрала — он ударил её мечом. Но клинок звонко отлетел от твёрдой чешуи. Подобная царапина лишь раззадорила молодого дракона. И он погнал Скару выше в горы, над реликтовыми тисовыми лесами и можжевеловыми рощами.
Битва за Таффеит позабылась. Морай впадал в панику: отмахаться от красного дракона не вышло так, как он рассчитывал. Рубрал был в бешенстве. Он раз за разом окатывал Скару огнём, заставляя того теряться — и атаковал с неожиданных сторон. Лишь многолетние шипы на лапах и спине Скары уберегали его от всей силы злобных укусов.
Поливать друг друга пламенем для драконов было больше забавой или способом дезориентации — навредить так друг другу они практически не могли. Если только между ними не было большой разницы в возрасте и размерах.
Поэтому драконьи дуэли задействовали точные когти и острые частоколы зубов. Они были способны оставлять ужасные раны; а Морай не мог позволить Скаре получить ещё больше дыр в перепонках.
Как он жалел, что сам не был
