Японии! Очень мило!
Мне нравится, что мы разговариваем сейчас без разницы культур. Так, пожалуй, и стоит вести себя со странными незнакомцами, которыми всегда выглядят иностранцы. Отбросить смущение и искренне рассказать о том, что тебя очаровывает. Ведь чуждое иногда может быть притягательным.
Потом мой собеседник смотрит на часы, извиняется и говорит, что перерыв на работе подошел к концу. Он должен идти.
Я желаю ему хорошего дня. И японец, откланявшись, удаляется.
Мне становится легче от этого разговора. Пожалуй, все это время я искала возможности просто посидеть на лавочке и насладиться разговором.
Мне хочется еще немного побыть здесь. Я прикрываю веки, подставляя лицо соленому ветру. Хорошо. Мне в последнее время так не хватает чувства покоя.
Меня прерывает звонок Даниила.
— Представляешь, наконец-то я смог их уговорить! — слышу я радостный голос мужа. — Гре…
Я понимаю, что Даниил пропускает ругательство.
— Никогда еще не встречал таких муторных партнеров, — вздыхает муж.
— Дань, я очень рада.
— Алин, пожалуйста, зайди к нам. Тебя внизу встретит девушка и проводит в офис.
Все получается, как Даниил и сказал.
Позавчера мы с ним после забега по офисам успели пройтись по магазинам в центре Токио. Увидев, что я устала, муж пытался меня развлечь.
Так что сегодня я одета как японка. В белую блузу без принта и длинную, ниже колена, кремовую юбку. На ногах у меня легкие кеды.
В комнате для совещаний я бегло насчитываю восемь человек.
— Kawaii!!! — хором произносят они все.
— Моя жена, — по-английски представляет меня Даниил.
— Али-чан, — говорит тот, кто сидит во главе, и я узнаю в нем уходившего перекусить японца, с которым мы болтали внизу. — Мы знакомы.
Следом японцы развивают бурную деятельность, и я успеваю только пару раз поймать на себе удивленный взгляд мужа. Это невероятный прогресс. Нам удается договориться о сьемках, о кастинге, о звукозаписи — обо всем сразу.
Местному начальнику, а это оказался он, очень понравилась идея клипа о Японии, и он взял дело под личный контроль.
— Они так быстро согласились, — говорит Даниил, когда мы добираемся до дома. — Алин, из-за тебя.
Мне становится неуютно под взглядом мужа, так что я запахиваюсь в легкую куртку. Уже темно и похолодало.
— Они посчитали тебя милой, — прибавляет он, пока мы шагаем от железнодорожной станции до снятой для нас Инной и Сайто квартиры.
Я вздыхаю. Да, Ичиро, тот самый начальник, сказал об этом несколько раз. Полагаю, его тронул интерес иностранцев к собственной стране.
— Можно подумать, ты бы не обрадовался, если бы Ичиро прилетел в Россию снимать клип о любви японки и москвича.
Даниил вздыхает, глядя на звезды.
— Так когда вы с ним разговаривали?
— Внизу, пока я ждала тебя.
Даниил останавливается и разворачивает меня к себе лицом.
— Мне кажется, зря мы все это затеяли, — вдруг произносит он.
Я аккуратно касаюсь его щеки.
— Нет, не зря. Дань, ты же веришь в то, что мы порвем всех на ютьюб.
Глава 30
До свадьбы Инны и Сайто еще три неполных недели. И все это время наши друзья заняты работой, но и мы, признаться, погрязли в производстве клипа.
Нам удалось состыковать Верховского и японских музыкантов, но они не могут прийти к единому мнению, и мы не способны нормально звук записать.
Зато мы справились с массовкой. Через Сайто Даниил вышел на отаку, поклонников аниме, и многие готовы поучаствовать в сьемке просто за возможность продемонстрировать свои необычные костюмы.
Через неделю мы наконец снимаем один эпизод. Парень-модель, которого взяли на роль возлюбленного для клипа, хорош собой, но не умеет играть.
Лучшего мы позволить не можем. Мы и так спустили уже гораздо больше стоимости моей московской квартиры.
У меня складывается ощущение, будто все идет неправильно.
Однажды Ичиро пригласил меня посидеть в кафе, пока Даниил был занят делами, после этого мы с японцем прошлись по Токио, поболтали. Он сказал, что хочет показать мне город.
Все было по-деловому и мне понравилось.
Потом он стал придумывать поводы оказаться рядом.
Я надеюсь быстрее доснять песню, потому что Ичиро постоянно присутствует на сьемках. Мужу я не говорю о своих сомнениях. Даниил и так на иголках. Он тратит все силы на проект, в то время как работа с японцами дается ему все также непросто.
Наконец смонтирован черновой вариант видео, Ичиро нас для просмотра в ресторан.
Я очень радуюсь, что все закончилось: у нас будет песня. Скоро свадьба наших друзей. Мы выдохнем, отвлечемся. Даниил настроен слишком категорично. Он верит в свою идею, и я не хочу становиться на пути у его мечты.
Однако японцы вместо просмотра устраивают что-то вроде вечеринки. Все выглядит так, словно мы тут не ради деловой встречи.
Показная вежливость и иносказательность уже довела мужа до ручки.
Японцы будут улыбаться даже если в душе ненавидят тебя — это мне недавно высказывал Даниил. «Держать лицо» для нас с азиатами понятия разные. Для мужа отступить, сдаться сейчас, значит перестать себя уважать.
Я понимаю, что сейчас моя очередь. Ведь так и должна поступить хорошая жена. Выручить мужа.
Я выхожу к маленькому прудику у ресторана. Как я и думала, Ичиро вскоре присоединяется ко мне.
Мы оба какое-то время смотрим на луну, а я думаю о том, смогу ли я снова затронуть то, что заставило этого человека сотрудничать с нами? Оборачиваюсь к японцу и понимаю, что он смотрит на меня совсем не как деловой партнер.
— Али-чан, ты очень красивая.
Я боялась, что он это скажет.
То есть, все это из-за моей задницы? Совсем не из-за искусства, разницы культур и не потому, что я красиво пою? Мне становится мерзко. Я как была глупой девчонкой, которой все пользовались, так и осталась.
— Что с клипом? Вы его хотя бы сняли?
Ичиро поперхивается.
— Пленки есть. Все будет.
— Почему вы не показываете его? — бормочу я.
— Время… нужно время, — он смотрит на гладь озера, а потом снова на меня. — Али-чан, все будет. Просто…
Даниил отдал кучу денег. Ради чего? Чтобы над ним посмеялись? Мужчин вечно во мне интересует одна только красивая попа. А тут, к тому же, мы оба просто чудные иностранцы. То, что называют «гайдзин».
Ичиро, должно быть, замечает, что у меня губы дрожат. Я чувствую, что готова зареветь.
— Али-чан, — он протягивает ко мне руку, и я отшатываюсь.
— Зачем? — горечь от нового поражения смешивается с недавним происшествием, из-за которого нам с Даниилом пришлось уехать из Москвы.
Мне видимо не дано петь.
