должно было быть, потому что именно в Англии и возникла идея такой политики…»[692]. Характеризуя эту идею, в своём докладе XIV съезду партии (12.1925) Сталин замечал: «Локарно черевато новой войной в Европе… Английские консерваторы думают, и статус-кво сохранить против Германии и использовать Германию против Советского Союза»[693]. Против Локарно выступил и командующий рейхсвером ген. Г. фон Сект: «Если Германия начнет войну против России, — предупреждал он, — то она будет вести безнадежную войну… Россия имеет за собой будущее. Она не может погибнуть»[694].
«Локарно. Старое надувательство, — записывал в свой дневник в 1925 г. Геббельс, — Германия уступает и продается западному капитализму. Ужасное зрелище: сыны Германии, как наемники, будут проливать кровь на полях Европы на службе этому капитализму. Должно быть, в «священной войне против Москвы»!.. Я теряю веру в людей!! Зачем этим народам христианство? Ради издевательства!»[695] Понимание локарнского договора дошло до немцев позже, когда они, по словам немецкий дипломата Г. фон Дирксена, почувствовали, «что их снова одурачили»[696].
Подобным образом закончилась и попытка сближения России с Европой в начале XXI в.: вместо идеи Европы от Лиссабона до Владивостока «возобладал другой подход. В его основе, — поясняет Путин, — лежало расширение Североатлантического альянса, который сам представлял собой реликт холодной войны. Ведь для противостояния времён той эпохи он и был создан. Именно движение блока на восток стало основной причиной стремительного роста взаимного недоверия в Европе… Более того, многие страны были поставлены перед искусственным выбором — быть либо с коллективным Западом, либо с Россией. Фактически это был ультиматум. К каким последствиям привела такая агрессивная политика, мы видим на примере украинской трагедии 2014 года»[697].
Так же, как в 1925 г. ответом на Рапалло стало Локарно, точно так же ответом на вступление России в ВТО в 2012 г., стал Евромайдан начавшийся в конце 2013 г. «Главный внешнеполитический интерес Соединенных Штатов на протяжении всего прошлого столетия во время Первой, Второй и холодной войн, концентрировался на отношениях между Россией и Германией, — пояснял 02.2015 существующую закономерность директор STRATFOR Дж. Фридман, — потому что объединившись, они являются единственной силой, представляющей для США жизненно важную угрозу и наша главная задача заключалась в том, чтобы не допустить их союза»[698].
«Вашингтон не может допустить, чтобы Россия и Германия стали союзниками на мировой арене, поскольку это станет настоящей угрозой для гегемонии США, — подтверждает эти выводы немецкий экономист К. Крайс, — Поэтому американцы делают все, чтобы вбить клин в отношения Москвы и Берлина»[699]. «Украинский кризис не имеет никакого отношения к Украине, — подтверждает 02.2022 американский журналист М. Уитни, — Речь идет о Германии и, в частности, о трубопроводе, соединяющем Германию с Россией под названием «Северный поток-2». Вашингтон рассматривает трубопровод как угрозу своему главенству в Европе»[700].
«США, Великобритания и НАТО лихорадочно работали над тем, чтобы начать этот конфликт, — приходит к аналогичному выводу и аналитик шведского канала SwebbTV Ларс Берн, — Они любой ценой хотят предотвратить сближение Германии и России, которое шло полным ходом с „Северным потоком — 2“. Американцы всегда были против такого сотрудничества. Германия получит гораздо больше от сближения с Россией, чем от полной зависимости от США. Победителем от этого будут США, это они хотели войны»[701].
И здесь не было ничего нового, точно с таким же упорством американцы противодействовали строительству в 1960—1970-х гг. и первых советских газопроводов в Европу — «Дружба» и «Союз», что задержало их строительство почти на 10 лет[702]. Без этих газопроводов не только европейский путь, но и какое-либо конкурентоспособное развитие Европы вообще, было бы просто невозможно…
Незалежная Украина была использована, как инструмент, для того, чтобы похоронить любую даже потенциальную идею сближения России и Европы. «Война на Украине — отмечал этот факт в 2018 г. Мураев, — была спровоцирована в интересах третьих государств, нашей марионеточной властью для того, чтобы получить санкции от которых будут страдать Европа и Россия, для того, чтобы Украину использовать, как разменную монету»[703]. Итог этой политики подводило завершение строительства «Северного потока-2» в январе 2022 г.: ввод его в эксплуатацию могла остановить только война.
* * *
С началом Спецоперации на Донбассе, поясняя позицию США, помощник президента по нацбезопасности Д. Салливан 04.2022 указывал: «Мы хотим видеть свободную и независимую Украину, ослабленную и изолированную Россию и более сильный, более единый и решительный Запад. Мы верим, что все три эти цели достижимы, и Украине оказывается помощь, чтобы украинцы помогли этих целей достичь»[704]. «Мы развернем тотальную экономическую и финансовую войну против России, — восклицал 03.2022 министр экономики и финансов Франции Б. Ле Мэр, — Российский народ расплатится за её последствия… Cтрадать будет Россия, а не Европа… США и Европа вместе образуют самый могущественный экономический блок на планете. Мы вызовем крушение российской экономики»[705].
Современный мир, предупреждал еще в 2020 г. председатель Всемирного экономического форума К. Шваб, — это «взаимозависимый мир — это мир глубокой системной взаимосвязи, в котором все риски влияют друг на друга через сеть сложных взаимодействий… Во взаимозависимом мире риски усиливают друг друга и при этом имеют каскадные эффекты»[706].
Разрушение этого симбиоза мировой экономики привело к тому, что «бумеранг санкций», введенных против России, вернулся обратно в Европу: «Цены на газ в Европе сейчас примерно в 10 раз выше среднего показателя за последнее десятилетие, и почти в 10 раз выше, чем в США»[707]. Рост цен на энергоносители стал одной из основных причин скачкообразного роста инфляции в Европе. Инфляция, отмечал в июле 2022 г. Die Welt, буквально «сжирает» экономическую систему Евросоюза, хуже всего Восточной Европе: в Прибалтике цены растут на 18–20 %, в Польше и Чехии — до 17 %[708].
Гр. 25. Цена на природный газ, долл. /тыс. м3
Значение российского газа для Европы определяется тем, что Россия ежегодно поставляла в Европу около 210 млрд м3 природного газа (в т. ч. 185 млрд по трубопроводам), что покрывало 38 % ее потребностей (доля России в европейском импорте газа — 60 %)[709].
В росте цен на газ и в скачке инфляции западные СМИ обвинили Россию: «Цены на газ растут, — сообщала NBC, — поскольку Россия начинает вторжение в Украину»[710], «Инфляционные последствия войны России, — указывал Economist, — будут распространяться»[711]… Однако на самом деле цены на газ в Европе стали расти с середины 2021 года. (Гр. 25):
Одни обвинили в этом «Газпром»; другие — безветренную погоду, остановившую ветряки; третьи — слишком холодную зиму, которая привела к тому, что хранилища оказались заполнены всего на 30 %, а восстановившийся после пандемии спрос на СПГ со стороны Азии оттянул на себя дополнительные объемы[712]; четвертые — механизм биржевых торгов и спекулянтов. Климатический и азиатский факторы очевидно сыграли свою роль, но они лишь дали толчок к выводу рынка из равновесия, что запустило механизм спекуляций ценами
