задержался.
— Ты видел вестника? — тихо поинтересовался он, с любопытством всматриваясь в лицо девушки.
— Вестника? — переспросила Оля с недоумением. — Какого? Ко мне никто не приходил.
Он осторожно указал головой на синего паука.
— Парни не видят его, поскольку вестника могут увидеть только обладатели специальной магии, как у тебя, или стихийники.
— Ты ещё и стихийник?!
— Угу. Ты выгонял его? — взгляд парня был очень серьезен.
— Да, — с удивлением признала девушка.
— Он возвращается?
— Да, — ещё больше удивилась она.
— Значит, у него для тебя важные новости, — уверенно заявил Артур.
Оля в совершенном ошеломлении уставилась на него.
Новости от паука?! Для неё?!
— Что значит «новости»?!
— Быстрее развивай свою магию, — слегка поморщился парень, — чтобы научиться общаться с магическими существами, — добавил ворчливо.
— Хорошо тебе говорить «быстрее», а дедуля считает, что моя магия ненужная и в моем ежедневном графике теории магии и магической тренировке уделено очень мало времени, — вздохнула девушка.
— Твоя магия ненужная?! — Артур настолько обалдел, что у него челюсть упала от удивления.— Ты же уникален! Уже лет сто никто не рождался с подобной магией. Вот только... — он запнулся, в глазах мелькнула растерянность, и взгляд забегал по стенам.
— Вот только? — подхватила удивлённая Оля.
— Раньше ею обладали только женщины, — осторожно добавил парень.
— Это я знаю. Мне уже объяснили. Это и бесит герцога больше всего.
— Бесит или нет герцога, а ты попроси учителя провести урок по магическим существам и книгу возьми, вместе поизучаем, я помогу чем смогу. Наверняка есть специальные приёмы, которые смогут помочь тебе разбудить магию. Спроси о них.
— Уже спрашивал, — нахмурилась девушка. — Мне сказали, что таких нет.
Скептический и хмурый взгляд Рэдвига сказал о том, что её обманули.
Артур ушёл, а перед мысленным взором иномирянки встал тот день, когда ей активировали магию в главном храме замка-крепости Дарвигов.
Долго ещё она не забудет выражение лица герцога и шокированные лица остальных присутствующих, когда они поняли, обладателем какой магии она стала.
Оля вновь почувствовала разочарование, совсем как тогда, в храме, когда ей объяснили, что она сильный маг, но её магия пока спит, причём достаточно крепко, а когда проснётся, никто не знает.
Девушка вспомнила, как очнулась и не увидела герцога, как потом предстала перед ним в сопровождении храмовника, как встретилась растерянным взглядом с холодными голубыми глазами на красивом надменном лице.
Она не знала, что в тот момент ожидала услышать от него, но явно что-то ободряющее или успокаивающее, ведь она не была виновна в том, обладателем какой магии стала, и в том, что магия пока спит.
Но тогда герцог окинул её уже привычным разочарованным взглядом, ничего не сказав, а она почувствовала, что от испытываемых эмоций тесно в груди и хочется плакать. Как сдержалась, уже не помнила. Помнила только, что было больно и холодно, а потом, как уснула на своей жесткой неудобной постели.
Все это случилось много дней назад, но из-за воспоминаний Оля снова расстроилась.
Глава 22
Мортимер Дарвиг собирался уже выйти из личных покоев, когда острая боль в районе сердца заставила его замереть.
По нелепой случайности он застыл напротив огромного зеркала и теперь вынужден был любоваться на своё бледное лицо, неестественно застывшее, словно восковая маска.
Боль внутри стала мгновенно разрастаться. Черная тварь всегда очень быстро распускала гнусные беспощадные щупальца, неумолимо захватывающие во власть мощное тренированное тело воина.
Мортимер наблюдал в зеркало, как темнеют и сужаются голубые глаза, постепенно становясь чёрными, как болезненно сереет загорелое жёсткое лицо, которому он громадным усилием воли не позволял кривиться.
Интуитивно он чувствовал, что тот, кто проклял его чёрной хворью, может наблюдать за ним и видеть, какие он испытывает мучения. Он не даст ублюдку насладиться зрелищем в полной мере.
Герцог отчетливо понял, что еще несколько мгновений и он, совершенно обессиленный, упадёт прямо на пол в покоях. Тварь внутри стремительно высасывала жизненную энергию.
Лорд медленно повернулся, не обращая внимания на резкую боль в районе сердца, и широким шагом направился к огромной кровати. Ощущения были такие, словно грудь проткнули десяток кинжалов с острым обоюдным лезвием, которые жестоко и одновременно проворачивали в теле.
— Грев! — хотел громко крикнуть герцог, чтобы позвать камердинера, но из горла вырвался только хриплый рык. — Грев!
Преданный слуга, много лет служивший ему, всё же услышал. Дверь открылась одновременно с тем, как Мортимер тяжело опустился на постель.
— Милорд? — пожилой мужчина знакомым внимательным взглядом уставился него.
— Началось, — стиснув зубы, процедил герцог, уже совершенно чёрными зрачками впившись в сутулую фигуру Грева. — Никого не впускать, ни одну живую душу. Отвечаешь головой.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — слегка наклонил голову слуга, в глазах которого отразилось понимание и искреннее сочувствие.
Дальше в полнейшем молчании Грев помог господину раздеться и устроиться в постели, зашторил занавеси.
— Вместо меня учениками академии пусть руководит лорд Рэдвиг. Им осталось сдать немного, он знает.
— Обезболивающее, ваша милость?
— Принеси, — резко выдохнул Мортимер, стыдясь своей слабости. Но Грев каким только его не видел за прошедшие годы — перед ним можно показаться любым. Но только перед ним.
— Ваша милость...
— Что ещё? — нервно рыкнул герцог.
— Я принесу снотворное, — спокойно произнёс Грев.
— Нет, я должен быть в памяти, — нахмурился Мортимер.
— Вы всё равно впадёте скоро в беспамятство, — спокойным голосом проговорил камердинер. Он знал, что герцог не терпит сочувствия. — Лучше проведите время во сне.
— Я сказал «нет». Уходи.
— Больше не будет распоряжений? — Грев старался не показать разочарования.
— Нет, — резко ответил герцог.
Медленным шаркающим шагом Грев вышел из покоев, а мужчина устало прикрыл глаза. Теперь на несколько дней он станет совершенно беспомощным.
Как же его бесит это состояние и это проклятие! Кто же его так ненавидит?! Хотя... о чем он? Даже смешно стало. Таких «поклонников» у него целый эллийский океан, а не так давно ещё двое прибавилось. Уж он умел разбираться во взглядах.
Двое внуков. То ни одного не было, то сразу двое объявились.
Лица таких разных между собой юношей встали перед глазами Мортимера и сразу разозлили. Один искренне считал себя внуком, хотя на самом деле таковым не был. Второй, наоборот,
