«Теперь я кое в чем уверена. Я знаю, кто я».
Мама усмехнулась и ткнула дочь локтем в ребра. В этой семье взрослые часто вели себя как дети. На губах миссис Спринг была практически детская шаловливая ухмылка.
– По поводу Рива я вот что тебе скажу. Если увидишь его снова и захочется зажечь спичку, поджечь фитиль, чтобы взорвать его вместе с его автомобилем, не переживай. Возможно, прощение не для тебя.
Дженни чуть было не рассмеялась. Она была готова это сделать, но не сделала, потому что душа по-прежнему болела.
– Он слишком симпатичный, чтобы его взорвать.
– Частично проблема именно в этом. Он пленил твое сердце частично потому, что такой симпатичный. А сейчас он еще знает, что у него проникновенный голос, который хорошо звучит на радио. Риву будет непросто. Гораздо проще быть симпатичным, чем иметь совесть.
– А почему ты сама на него не злишься? – спросила девушка. – Я так злюсь, что готова осиновый кол ему в сердце воткнуть.
– Наверное, потому что вырастила сына, который одного с ним возраста, и умею прощать глупых и сложных подростков. Без шуток, вполне возможно, сейчас осиновый кол Риву в сердце уже воткнули.
– И это хорошо, – произнесла Дженни. – Я искренне надеюсь, что ему больно. А Стивена ты за что прощала?
Мама покачала головой.
– Не скажешь?
– Нет.
Девушка задумалась, расскажет ли ей Стивен, или, может, он и сам не знает, о чем идет речь. Точно так же, как и до определенного момента Рив не осознавал, что творит. Может, чтобы понять, насколько плохо ты поступил, тебя надо уличить и поймать. Может, иногда родители сознательно не говорили детям, что те сделали неправильно. Может, сами родители не желали, чтобы их ребенок понимал, насколько плохо поступил.
– Как думаешь, что с Ривом не так? – спросила Дженни. – Он просто глупый и сложный подросток? Или ты считаешь, что он бесполезный и настолько плохой, что нам надо взорвать его вместе с его автомобилем?
– Мне кажется, автомобиль взрывать не стоит, – произнесла Джоди, входя в комнату.
Они рассмеялись. Дженни чувствовала, как сильно их любит.
– Простите, что в прошлом году вела себя так плохо.
Мама крепко ее обняла и начала целовать в волосы, щеки и нос. Так целуют родители детей, которые только что избежали смертельной опасности, когда, например, ребенка чуть не переехала машина. Мама не стала спорить с Дженни и доказывать, что та в прошлом году вела себя хорошо.
– Тебе надо быть сильной ради твоих родителей, – сказала она. – Пусть они тобой гордятся.
Когда сестры добрались до Коннектикута, было уже поздно.
У дома семьи Шилдс стояло несколько автомобилей. Все обитатели дома вышли на улицу, чтобы попрощаться. В багажники запихивались чемоданы, звучали обещания, что все увидятся на Рождество, и давались последние указания по тому или иному поводу. Может, в атмосфере общей суматохи Дженни могла бы незаметно прошмыгнуть в дом…
– Эй, Дженни! – крикнул Тодд. – Подойди на минутку. Познакомься с моей невестой Хитер!
– Все, я поехала, – произнесла Джоди.
– Не уезжай, пожалуйста, родители очень расстроятся, если тебя не увидят. Зайди в дом…
– Нет, нет. Разбирайся с этими сама. Увидимся на Рождество.
Джоди отправила ей воздушный поцелуй и выехала на дорогу.
«Тоже мне сестра. Могла бы и поддержать», – подумала Дженни.
Тодд повел ее сквозь изгородь из редкого кустарника.
– Привет, Хитер, – произнесла девушка. – Добро пожаловать в Коннектикут.
Она старалась не смотреть на остальных членов семьи, не хотела видеть, где именно стоит Рив, какое у него выражение лица и во что он одет.
– Дженни! Целую! – воскликнула Лиззи, которая предпочитала обо всем говорить, включая поцелуи, а не целовать на самом деле.
– Нам пора, – произнесла Меган. – Увидимся на Рождество!
Миссис Шилдс вернулась в дом, а Дженни оказалась один на один с Ривом. Туда, где они стояли, не доходил свет из окон домов. Их окружала темнота.
На лицо Рива легла тень. Казалось, что она стала частью выражения его лица. Дженни всматривалась в черты парня, пытаясь разглядеть того, которого знала раньше. Рив нахмурился и отвел глаза. Было видно, что он дважды набирал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но лишь облизывал пересохшие губы.
«Наверное, ему для смелости не хватает микрофона, – подумала она. – Эх, Рив!»
Ей был его жалко. Она нашла свою силу. А бедный Рив – только слабость.
Давным-давно, когда Дженни по собственной воле ушла в семью Джонсонов, полицейский сказал Джоди и Стивену: «У вас есть семья, которая вас любит, и у Дженни есть семья, которая любит ее. Что вам еще надо?»
«Действительно, – подумала она, глядя на попытки парня заговорить. – Есть боль, есть обман и есть эгоизм. Наверное, если существует шанс любить и быть любимой, должен существовать второй шанс, дающий возможность начать все сначала».
«Мне не нужно одеяло, чтобы в нем прятаться. Я в состоянии добиться всего сама, без чьей-либо помощи. Я – из семьи Спринг».
– Давай поговорим, – сказала она, беря Рива за руку.
