Различия локальных и глобальных изменений
Глобальный кризис — это целый букет изменений в одно мгновение. В этот «букет» входят в первую очередь изменения финансовые, то есть возможности что-либо приобрести или продлить использование. Сюда же попадают перемены социальные: финансовый уровень всегда влияет на образ жизни, статус и взаимоотношения с миром. Ну и изменения психологические, поскольку любые перемены — стресс по определению.
Я снова обратилась к словарю, на этот раз к «Словарю иностранных слов, вошедших в состав русского языка» под редакцией А. Н. Чудинова от 1910 года. И обнаружила там очень интересную вещь: слово «кризис» происходит от греческого krinein — «рассуждать». То есть это пора рассуждения, переосмысления происходящего, вызванная переломом, «решительной порой переходного состояния».
Давайте порассуждаем. Для тех, кто начал читать книгу сразу со второй части, я коротко расскажу, что изменение, по мнению главного его исследователя К. Левина, — это переход из одного состояния в другое, состоящий из трех частей: «разморозки», собственно перехода и «заморозки».
«Разморозка» — самый трудо- и энергоемкий из всех этапов, потому что подразумевает преодоление инерции покоя и эмоций, вызванных его нарушением. Что интересно: чем меньше покоя было в самом начале, тем больше эмоций возникнет в процессе преодоления. Покой — это состояние комфорта, удобства, а его отсутствие — постоянно накапливающийся стресс, этапы которого исследовали Г. Селье, Э. Кюблер-Росс и Ф. Василюк. Они пришли к выводу, что стрессоустойчивость можно разложить на пять составляющих.
1. Отрицание наступления событий, вызванное первичным шоком и стремлением психики сохранить статус-кво, то есть исходное состояние. Так проявляется инерция покоя.
2. Выработка в организме так называемых гормонов стресса, подготавливающих его к преодолению потенциальной угрозы. Этим обуславливается поиск виноватых, резкий рост возмущения, гнева и даже ярости, с одной стороны (реакция «бей»), или страха, переходящего в панику (реакция «беги»), — с другой.
3. Реакция «бей или беги». Поскольку в современном мире физического боя или бегства в большинстве случаев не происходит, а организм требует действий, человек пытается торговаться с судьбой. В это время эмоции преобладают над рассудком, поэтому рациональных решений на этом этапе ждать не стоит.
4. Наконец гормональная буря утихает, оставляя ощущение вторичного шока: опустошенности, переходящей в депрессию.
5. Только справившись со всеми этими этапами, человек действительно способен решить возникшую проблему. Это называется «принятие».
Начинается этап перехода. Вне зависимости от масштабов бедствия обязательно придется пройти через метания между разными вариантами, рассмотрение ситуации с разных сторон и учет потенциальных рисков. Наконец, последует определение цели и реализация шагов по ее достижению.
По моему глубокому убеждению, принципиальное отличие в адаптациях к локальным и глобальным изменениям состоит в соразмерности этапов «разморозки» и перехода.
При локальных изменениях, даже если они катятся лавиной, человек не ощущает прямой угрозы жизни, поэтому может позволить себе сопротивляться, оттягивать момент начала действий и даже прятаться в депрессии. Непосредственно на изменения тратится сравнительно немного сил, риск ошибки тоже относительно невелик, поэтому этап перехода серьезно не воспринимается.
При глобальных же потрясениях угроза выживанию становится очевидной (потеря работы означает потерю средств к существованию и потенциальный голод), человек не может позволить себе роскошь потешить свои эмоции и основные усилия переносит на этап перехода.
Беда в том, что организм не различает масштабов изменений. И если человек оказывается в переходном этапе в состоянии непогашенных эмоций, то преодолеть его он может, только приложив невероятные усилия, или не может совсем. Запрет на эмоции не отменяет их действия, они по-прежнему сжигают внутреннюю энергию, а человеку кажется, что он устает от процесса перехода. В таком случае энергозатратными становятся сразу два этапа, поэтому человек воспринимает перемены значительно хуже.
Наконец, хотим мы того или нет, но изменения заканчиваются, как утихает шторм. Наступает третий этап — «заморозка», то есть формирование некоей комфортной среды, где можно отдохнуть от пережитых потрясений. Однако не все могут себе позволить создать такое пространство. Кто-то считает, что жизнь — «вечный бой, покой нам только снится», кто-то не привык обращать внимание на себя и живет только ради других, кто-то считает «зону комфорта» исключительно негативным явлением, поэтому отдохнуть от изменений и восстановить силы не успевает. Для такого человека локальные изменения, следующие лавиной, по энергозатратности не уступают глобальным кризисам: с каждым разом его внутренние ресурсы становятся все меньше и меньше.
Глобальный же кризис и вовсе не разбирает, кто в какой зоне оказался. Поэтому он вызывает такую противоречивую реакцию: те, кто наслаждался комфортом, успели развить инерцию покоя и вообще с большим трудом могут начать двигаться. Те, кто только что выбрался в этап «заморозки», наоборот, не имеют сил на новые изменения.
Поэтому, как вы уже, надеюсь, заметили, выживание в эпоху перемен возможно только при комплексном подходе к проблеме. Мы с вами рассмотрели физиологические, психологические, эмоциональные причины, по которым нам трудно справиться с изменениями, и научились их преодолевать. Именно комплекс мер поможет выстоять в эпоху глобальных кризисов.
Давайте посмотрим, как использовать алгоритм адаптации к локальным изменениям во время глобального кризиса на примере пандемии COVID-19.
Когда пришли первые тревожные новости из города Ухань, никто их всерьез не воспринял. Первичного шока у людей, живущих далеко от Китая, не случилось: всем казалось, что происходит очередная региональная неприятность. Зато пышным цветом расцвело отрицание: подумаешь, кто-то там съел недожаренную летучую мышь! Мы мышей не едим, значит, нам бояться нечего.
Потом, когда целый город закрыли на карантин, начался поиск виновных. Каких только конспирологических теорий не возникало! Мол, это происки мировой закулисы, проба специального биологического оружия расовой избирательности и евгеническая попытка очистить планету от обузы в виде мало- или вовсе недееспособных стариков.
