— Ты внезапно оглохла? — шепчет в самое ухо, и подошвы моих туфель наконец-то касаются асфальта. Убрать руки он нужным не считает. Мы стоим почти в обнимку. Моя спина прижата к его груди, а мужской подбородок покоится на моем плече.
— Нет, я спешила, — выдыхаю. — У меня собеседование, которое срывается. Из-за тебя.
– Поехали.
Он отстраняется, и я, успевшая расслабиться, легонько пошатываюсь, оставшись без поддержки.
Андрей тянет меня за руку к своей машине, припаркованной у тротуара, почти на пешеходном переходе.
Панкратов прижимает ладонь к моей голове, вынуждая наклониться и сесть в машину, не ударившись лбом. Дверью хлопает с остервенением. Такой грозный хлопок, от которого по коже проходит россыпь мурашек.
Пока Андрей медленно огибает капот машины, не сводя взгляда с моего лица, я закусываю нижнюю губу, хаотично ища аргументы в свою защиту.
Будет допрос. Я выключила телефон, игнорила его больше суток. Вряд ли он приемлет подобное отношение к себе…даже…даже не смотря на то, что сам тем утром поступил не лучше. Он просто исчез остави меня там одну…
40Его руки покоятся на руле, и мы совершенно не спешим куда-либо ехать.
Смотрю на часы. Еще немного, и приходить на собеседование будет уже бессмысленно.
— Андрей…
Делаю глубокий вдох, заполняя легкие тяжелым воздухом. В машине плещется тотальное напряжение, оно становится практически осязаемым.
— Ехать куда? — он смотрит на дорогу. Внимательно следит за идущей по пешеходному переходу девушкой, словно специально подергивает мои нервы и безжалостно вырывает остатки спокойствия.
Что это — ревность? Ее росток, как самый настоящий сорняк, запускает корешки глубоко в землю. В мое сознание. Я больше не могу думать и сосредоточиться на чем-либо другом, кроме высокой женской фигуры, медленно покачивающей бедрами.
Первое, что приходит на ум, — вылезти из машины и пафосно выкрикнуть ему в лицо что-то типа: «Доберусь сама, ты меня задерживаешь» — и другую чушь.
Но, вопреки своим навязчивым мыслям, я плотнее прижимаю задницу к сиденью и чуть крепче сжимаю ручку двери. Смотрю на Андрея боковым зрением, подмечая и его хмурый вид и то, как он раздраженно барабанит пальцами по рулю. Он тоже зол. Но пока не решается или не настроен транслировать свое недовольство в полной мере.
— Мне в центр, — пищу пряча взгляд, — в типографию.
Панкратов кивает и заводит шумный мотор авто, к которому ну просто невозможно привыкнуть.
Мы передвигаемся по городу в тишине. Каждый думает о своем.
Я, например, поглощена вопросом предстоящего собеседования и тем, что мне на нем скажут.
Перед массивным старым зданием еще из СССР я поправляю пиджак и, перекинув сумочку через локоть, взбегаю по ступенькам.
За дверью меня встречает прохлада и запах крашеной бумаги. В кабинете начальника ничего не меняется, запах печати просто впитывается в мое существо.
Собеседование проходит спокойно. Мне обещают позвонить в течение пары дней. С одной стороны, это вселяет надежду. С другой, так говорят и при отказе. Просто не озвучивают: «Вы нам не подходите!».
Андрей, как оказывается позже, когда я выхожу на улицу, продолжает ждать меня у центрального входа.
Наверное, можно сбежать. Улизнуть, пока он отвлечен на свой телефон. Но я уверенно открываю дверцу машины и забираюсь в салон.
Панкратов бросает мобильник на сиденье между своих ног и, прижавшись виском к подголовнику, впивается в меня взглядом.
— Рассказывай…
— Обещали позвонить, — пожимаю плечами, подъедая остатки помады с нижней губы.
— Могу помочь… с работой, если нужно.
— Не нужно. Я справлюсь сама.
Андрей растягивает рот в ленивой, но обворожительной улыбке. Я залипаю на его губах, вздрагиваю и отвожу взгляд. Перед глазами все еще картинка его развязной позы с хищным оскалом и кистью руки, свисающей с руля.
— Ладно, как хочешь.
Пока я привожу дыхание в норму, мужская ладонь обхватывает мою руку. Теплые пальцы вырисовывают на коже узоры. Аккуратные поглаживания вновь лишают воздуха, и я теряю самообладание.
Внутри, где-то в области сердца, все сжимается и горит огнем. Я вовсе не хочу говорить ему то, что собираюсь, но и другого выхода не вижу. Барахтаюсь в убивающих мыслях. Захлебываюсь в собственных чувствах…
— Из этого ничего не выйдет, — мой голос звучит замогильно.
Андрей поднимает взгляд. Смотрит прямо в глаза. Я не понимаю, о чем он думает, что чувствует. Это напускное равнодушие захлестывает нас обоих.
— Согласен, — он кивает, и машина почти сразу срывается с места.
Я вжимаюсь спиной в сиденье. Молчу. Мы оба молчим. Вся эта ситуация так комична и так абсурдна…
Почему нужно вечно ходить по краю?
Звуки мотора застревают в голове. Мы уже давно выехали за город. Пейзажи жилых домов сменила тянущаяся вдоль дороги лесополоса. Под колесами шуршит осыпавшаяся желтая листва, а музыка, разрывающая динамики, просто оглушает.
Теперь мне не страшно. Я успела понять, что Андрей импульсивен. Он перебарывает свои эмоции, которые откликнулись на мои слова таким вот диким способом. Но это всяко лучше того, если б он меня придушил.
Улыбаюсь собственным мыслям, и меня резко тянет вперед. Ремень безопасности впивается в плечо. Машину немного заносит, и мы съезжаем с дороги в поле.
— Выходи.
Его голос резонирует со звуком моего сердца.
— Выходи! — теперь он говорит громче, практически рявкает и вылетает из салона. Огибает капот, а потом вытаскивает и меня.
Волосы раздувает на ветру. Они попадают в глаза, нос и рот.
Андрей ловит меня на этой растерянности и прижимает к холодному металлу машины. Тут же, у двери.
— Если ты решила поиграть, то не стоит.
Его угрожающий шепот вызывает волну мурашек. Я съеживаюсь. Ловлю его бешеный взгляд и кладу раскрытую ладонь ему на грудь.
Мы застреваем в суматохе эмоций.
— Почему ушла?
