Она говорит и говорит. А я… я, кажется, не могу дышать. Мне настолько плохо, что выдавить из себя хоть слово просто невозможно.
— Простите, — роняю конверт на пол, — я пойду, — придерживаюсь за стенку и вылетаю с этого чертового балкона.
По пути встречаю Виталика и преграждаю ему дорогу. Во мне бушует столько эмоций, что хочется кричать. Слезы уже близко. Что бы ты сама ни думала, как бы ни верила в лучшее, после таких разговоров сложно остаться спокойной и хладнокровной.
— Где Андрей?
— Не знаю, я его не видел последние минут пятнадцать. Но он вроде собирался к себе, забрать что-то. А чего?
— Ничего. В комнату к себе?
— Ага.
Где комната Панкратова в этом замке, я помню. Случайно задев Бережного плечом, направляюсь туда.
Не чувствую, как иду. Мне кажется, расстояние от балкона до спальни я проплываю в каком-то мареве. В ушах шум крови. Сердце колотится как ненормальное, дыхание сбито. А в голове вата. Мне страшно. А что, если слова матери Андрея правда? Что, если он до сих пор любит Иру? Да, бесспорно, у него могли быть чувства ко мне, но что, если с возвращением своей бывшей он поймет, что ничего не забыл? Что по-прежнему любит ее…
Не хочу больше думать об этом. Не могу.
Останавливаюсь у двери, собираясь дернуть ручку на себя, не сразу соображая, что она и так приоткрыта.
В щелку вижу Андрея, хочу подать голос, но замираю в немом ступоре. Откуда-то сбоку выплывает Ирина. На ней рубашка Андрея. Босые ступни касаются пола. Она улыбается.
Панкратов, напротив, стоит с голым торсом, на нем расстегнутые брюки.
Я смотрю на них, а в голове четкая картинка. Отец Андрея со своей любовницей. Такой же, как я, с ярко-рыжей копной волос, только на десяток лет старше. А по другую сторону — мать Андрея, холодная блондинка, официальная жена. Вот такая же, как эта Ира…
Слезы по щекам катятся сами. Они просто есть, и сделать с ними что-либо сейчас я не в состоянии.
Смотрю в «замочную скважину», слышу их голоса…
Ира виснет на его шее. Обнимает, потираясь ножкой о его бедро.
— Милый, — она целует его в щеку, мажет по коже красной помадой, добираясь до губ. — Любимый, еще раз с днем рождения. Я так скучала. Прости, что не вернулась с тобой сюда сразу…
Ответ Андрея я не слышу. Да и смотреть на то, что произойдет дальш не хочу. Ведь он даже не оттолкнул ее. Просто стоял, принимал все эти ласки…
Лучше будет уйти. Устраивать сцену сейчас глупо. Это никому не нужно. Да и выглядеть дурой я не желаю.
Когда спускаюсь по лестнице, навстречу попадается его мать.
— Есения… — она тянет ко мне руку.
— Не трогайте меня! — повышаю голос, привлекая к себе внимание людей на какие-то секунды, и вылетаю на улицу. Дышать не могу. Ничего не могу. Хочется спрятаться, свернуться клубочком и забыть все это как страшный сон.
Леська бежит за мной следом с пальто в руках.
— Еся, Еся!
— Не надо, ничего не надо.
Бережная набрасывает пальто на мои плечи.
— Что произошло? Тебя колотит.
— Ничего, ничего… Он там, он там с ней.
— С кем? С Иркой? Ты что-то не так поняла. Давай вернемся, я не верю…
— Это не имеет значения, — бормочу сквозь слезы. — Можно твой водитель отвезет меня домой?
— Конечно. Есь, не делай поспешных выводов, слышишь? Нужно тряхнуть Витасю, может, Ирка это специально…
— Он был с ней. Она висла у него на шее, и он принимал это как должное. Словно они до сих пор милая парочка. Разве это нормально? Он устроил драку из-за танца. Я просто танцевала с парнем, который потом попал в больницу, ему швы накладывали. Понимаешь? А теперь Андрей обнимается со своей бывшей… Я устала жить в этом страхе, в этих постоянных мыслях… Я не могу так больше, понимаешь? Просто не могу…его мать, они все здесь меня ненавидят.
— Успокойся, слышишь? Пойдем к нам, я отправлю тебя домой.
***
— Спасибо, — бормочу Леськиному водителю и выхожу из машины ровно за три дома от моего. Нужно проветриться. Я не могу вернуться в квартиру в слезах. Уходила то я на коне, а вот возвращаюсь…
Сжимаю в ладонях телефон. Пальцы покалывает от нескончаемой вибрации. Андрей позвонил мне уже раз десять за последние две минуты. Если бы я была чуть поглупее, то, как героиня мелодрамы, непременно бы швырнула мобильник в урну. Но я не героиня сериала. Вовсе нет.
На светофоре загорается зеленый. Слезы, что заполонили глаза, делают картинку такой мутной. Как вся моя жизнь.
Ступаю на исполосованную зеброй дорогу. Все происходит так быстро. Свист шин, рев мотора, яркий свет фар. Он бьет по глазам. Такой отвратительный бело-голубой цвет. Пахнет паленой резиной. Ноги сами прирастают к асфальту. Время идет исключительно на секунды.
Если вернуться все к тем же фильмам, то в кадре обязательно бы показали мое перепуганное лицо. Глаза, прикрытые рукой от слепящего света, а потом темнота. В реальности происходит почти так же, только без пафосной картинности.
Я слышу свой крик, зажмуриваюсь и проваливаюсь в темноту.
Я жива или уже умерла?
Конец
