Книга Дочь ведьмы - Франсин Тун

Найл затирает последний шов и отступает назад.

– На сегодня, видимо, все, – говорит он.

Катриона его не слышит. С тех пор как он в последний раз был у нее на ферме, все вроде бы вернулось на круги своя. Наверное, она его простила. Он сует руку в карман куртки, достает свою фляжку и делает глоток. Потом выходит в темный коридор, переступая через только что уложенную плитку, на кухню, откуда доносится запах готовящейся пищи. Прекрасный дом, и ему нравится в какой-то мере – пусть и ненадолго – быть его частью. Он шагает в открытую дверь. И видит Катриону – в черных легинсах и просторной рубашке. Она стоит босиком на полу, устеленном терракотовой плиткой.

– Смотри не простудись, – тихо говорит он.

На лице Катрионы мелькает замешательство, затем она натянуто улыбается.

– О, теперь мне намного лучше…

У нее до сих пор заложен нос.

На стеклянной разделочной доске лежит пара форелей. Она берет одну из них и просовывает длинный тонкий нож под левым плавником, делая глубокий разрез по направлению к голове. Ее пышные волосы стянуты сзади лентой в горошек, а короткие ногти накрашены вишнево-красным лаком. Из серебристого магнитофона доносятся звуки незнакомого, но очень классного гитарного риффа. Катриона переворачивает рыбу и начинает резать с другой стороны.

Найл откашливается, а она вздрагивает.

– Найл, извини, я сегодня немного нервничаю.

Ей не следует извиняться. Он понимает, что сам дал маху.

– Все в порядке, – говорит он.

– А как там пол?

– Отлично. – Он неуверенно улыбается.

Она оборачивается и теперь смотрит на него уже привычным, спокойным взглядом.

– Ладно, спасибо. – Она начинает осторожно отделять голову от рыбы и потом бросает ее в полиэтиленовый пакет, висящий на ручке ящика.

– Из местного улова? – Он пытается казаться добродушным, дружелюбным, но удивляется, почему это дается с таким трудом…

– А? – Она снова поворачивается к нему с обезглавленной рыбой в руке. – О да. Поймала в одном из дальних озер. – Она пожимает плечами, ее пухлые губы растягиваются в улыбке.

– Ты что же, увлеклась рыбалкой? – спрашивает Найл.

Она смущенно смеется и отворачивается, чтобы очистить рыбу от чешуи. Руки у нее гладкие и… такие молодые. На кухне пахнет маслом и лимоном. Он подходит ближе. Так близко, что чувствует ее дыхание. Катриона начинает разделывать рыбу.

– Ну ладно, на сегодня я закончил, – произносит он свою привычную фразу.

Интересно, что она предпочла бы выпить? Как бы ему хотелось спросить ее об этом… Ей требуется пара секунд, чтобы осознать, что́ он только что сказал и как близко сейчас стоит. Ее тело напрягается.

– Большое спасибо, Найл, очень тебе благодарна. – Нож царапает позвоночник рыбы, когда она делит ее на две половинки.

Он кладет руку на край мраморной столешницы, которую приладил несколько месяцев назад.

– Не измажься о рыбьи потроха, – предостерегает она.

Он смотрит на золотое кольцо у нее в ухе, потом на свои ботинки на фоне кафельного пола, на швы, которые так хорошо затер. Изящные ножки Катрионы кажутся такими нежными рядом… с его ботинками.

– Есть уже планы на вечер?

Он не может так просто покинуть эту прекрасную комнату.

– Вообще-то да. – Она смотрит вниз и делает еще один надрез в боку второй рыбины. – Есть. – Она бросает взгляд на темное окно. – Думаю, ты знаком с моим гостем, – говорит она, переворачивая вторую рыбу и засовывая нож прямо под ее плавник. – Ну, с Сэнди Россом?

– О, вот оно что, – тут же отвечает Найл. – Конечно! Откуда ты его знаешь?

– Ну, мы познакомились на одной вечеринке. В самом начале, когда я только переехала сюда. Как-то вечером он пригласил меня на концерт. Танцевать я не собиралась и на самом деле почти никого не знала, кроме своих пациентов из хирургического отделения. Поэтому я просто слушала, как он играет… и ты, конечно же. – Последнее она добавила явно из вежливости. – В выходные до концерта он возил меня на озера и учил рыбачить. Очень мило с его стороны. Пойманную рыбу я сунула в морозилку. – Она снова разрезает рыбу. – Может, кстати, тогда я и простудилась…

– Да, вполне возможно, – растерянно отвечает Найл.

Ублюдок.

– Так вот он как раз собирался заскочить ко мне и попробовать одну из этих штучек, – продолжает Катриона. Ее голос затихает.

– Ну-ну, да, конечно… – хмуро говорит Найл. – Что ж, тогда до завтра.

Он чувствует, как колотится сердце. Нужно поскорее убраться отсюда.

– Увидимся, Найл, – рассеянно отвечает она.

– Поаккуратнее там… с выпивкой, – бормочет он, уходя, но она его не слышит.

Он планирует вернуться домой, но вместо этого поворачивает к Страт-Хорну. Оставив набор инструментов в пикапе, он идет в бар «Черная лошадь».

* * *

Задняя дверь заперта. Лорен несколько раз дергает ручку, но все без толку. Отец не предупредил, что сегодня вечером не будет дома. Обычно он не задерживается – даже в воскресенье, когда работает по гибкому графику. Она вынимает свой единственный запасной ключ на круглом кольце и вставляет его в замок.

Внутри темно и холодно, из окна на лестницу падает лунный свет. Облака рассеялись, и ночью – благодаря луне и звездам – даже как-то светлее, чем днем. Она не знает, как запустить котел. Сняв с крючка на двери отцовской спальни тяжелый халат, она закутывается в него, предварительно закатав рукава. Край халата волочится за ней при ходьбе. Наверху, в своей комнате, она раскладывает на кровати карты Таро. По спине пробегает холодок, и на мгновение кажется, что откуда-то из темноты тянется чья-то рука. Встряхнув головой, она тасует изрядно потрепанные карты. Она бросает три карты на кровать лицевой стороной вниз, затем кладет руку на первую карту и мысленно просит ее рассказать, что происходит в настоящем. Вторую она спрашивает о том, что ей мешает. А третью – как все исправить.