Сжимаю бедра, выбирая нижнее белье. Все внутри да вся я сама подрагиваю от нервного перевозбуждения. Хочу красивое белье, и чтобы было не жалко порвать. Выбор падает на черное кружево. Пока одеваюсь, ловлю свое отражение в зеркале. На меня смотрит великолепная блондинка с блестящими голубыми глазами. Еще туфли на тонком каблуке. Я готова. Образ соблазнительницы завершен.
— Мама, - в комнату врывается Кэти, увидев меня, замирает. Ее глаза округляются. – Вау!
Лучшего комплимента я и не могла получить. Восторг дочери воодушевляет меня еще больше.
— Тебе нравится?
— Конечно! Ты красивая! – запрыгивает на кровать, прыгает и смотрит на меня. – Когда вырасту, я буду такой же красивой, как и ты?
— Нет, дочь, - в комнату не спеша заходит Герман. От его вида у меня перехватывает дыхание. Слишком красив и неотразим. Я смущаюсь, как школьница, от пронзительного его взгляда. Правда, он тут же берет себя в руки и вообще переключается на Кэтрин.
— Когда ты вырастешь, ты будешь по-своему прекрасна и красива, - обнимает малышку, целует ее в висок. Сердце екает и млеет. Его глаза жадно скользят по платью, ухмыляется при виде длины, судя по кривой улыбке, не сердится.
— Ты готова?
— Да, конечно, - чмокаю Кэти в щечку, награждаю ее строгим взглядом. Она понимает, что шалить нельзя. – Диана почитает тебе сказку.
— Я вас дождусь, - дочка склоняет голову на бок. – Мне же интересно, как пройдет ваш вечер.
Ох, доча-доча, если бы только знала, о чем мечтает мать, но боюсь до восемнадцати лет тебе об этом лучше не думать и не знать.
— Ложись спать вовремя. Приеду, проверю. Если ослушаешься, завтра не поедешь кататься на лошади.
— Но папа! – топает ножкой, выпячивает обиженно нижнюю губу.
— Я предупредил.
— Мама!
— Папу надо слушаться, - сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Называть Германом «папой» приятно не только Кэтрин, но и мне. Ведь создается иллюзия, что мы семья. Пока иллюзия, но кто знает, что случится в будущем.
— Вот так всегда! – плюхается на попу, скрещивает руки на груди и насуплено на нас смотрит. Даже не провожает, когда мы выходим.
— Строгий папочка, - не сдерживаюсь, подкалываю Соболя. Он благодушно ухмыляется, кладет руку мне на талию. Его ладонь медленно смещается вниз, охаю, когда болезненно сжимает мою задницу.
— Эй!
— Ты же не просто так надела это платье.
Награждает обжигающим взглядом, от которого я начинаю дрожать и мне не хочется ехать в какой-то там ресторан. Я хочу совсем другого. Запретного. Сладкого. До изнеможения.
37 главаРесторан не поражает воображение. Марьяна кокетливо стреляет в мою сторону глазками, улыбается. Ей хорошо, значит нет смысла раздражаться из-за медлительности официантов, простоватости обстановки.
— Ты красивая, - смущается от моих слов. Такая милая.
Это чистая правда. Я об этом не забывал ни на минуту. Помнил всегда насколько она может быть изысканной в красивом вечернем платье, желанной и родной в моей рубашке. Второй наряд всегда был мне по вкусу. Чем больше провожу с Марьяной времени, тем больше понимаю, как мне ее не хватало, даже когда мы были вместе. Я этого не понимал, не осознавал. Теперь вот пытаюсь восполнить эти огромные пустоты в своей душе. Мне нужны ее прикосновения, ее улыбки, ее молчание, ее болтовня. Я хочу постоянно ощущать ее рядом с собой, засыпать рядом с ней и просыпаться. У меня не было нормальной семьи, но с ней я хочу ее иметь. По-настоящему. Не в угоду ей, а потому сам лично этого желаю. Дозрел.
— Обычно здесь невозможно найти свободный столик, - откладывает меню, весело смотрит по сторонам. Усмехаюсь. Она делает вид, что мы находимся в самом популярном ресторане в стране. На самом деле ничего тут свободные места имеются, но я все же предусмотрительно забронировал.
— Я заказал столик.
— Это логично. Иначе нам бы пришлось стоять на улице и ждать свободного места.
— Не в моей натуре ждать.
— Я знаю, - опускает глаза, теребит салфетку. – Я хотела сказать тебе большое спасибо, что пытаешься помочь с ранчо. Для меня это очень важно.
Ей это действительно важно. Это слышно в ее голосе, видно в ее глазах. Где-то в области сердце теплеет и становится хорошо. Оказывается, мне нетрудно делать хорошее. Для нее. Видеть, как радуется твой родной человек в сто раз приятнее, чем когда он плачет или страдает. Со мной она многое пережила. И потребность уберечь ее от разочарований и боли крепнет сильнее с каждым вдохом.
— Спасибо будет маловато, - беру бокал с водой, Марьяна тихо смеется, озорно сверкнув глазами.
Сидит передо мной, расслабленная, доверчивая, ничего не боится. Нет напряжения, которое было в прошлом, страха за себя и за нее. Это подкупает, начинаешь задумываться, а не в этом ли счастье... Однако, зная себя, свои проблемы, свои цели, есть «но», которое с каждым днем растет и в ширь, в высь.
— Марьян, - подаюсь вперед, Марьяна все еще смотрит на меня с улыбкой, похожа на девочку, которая ожидает приятный сюрприз. Договорить не дает подошедшей официант. Наспех диктую свой заказ, моя спутница не торопится. Обсуждает меню, дает мне время собраться с мыслями. Их много.
Всю жизнь из любой ситуации я находил выход. Даже когда выхода нет, я его находил, несмотря ни на что. Но сейчас не знаю, как правильно поступить, сделать так, чтобы никто не проиграл, но и никто не выиграл за счет другого. К сожалению, я чувствую, что кто-то из нас останется в проигрыше, на ничью мало надежды.
— Ты такой серьезный, от твоего вида у меня мурашки по всему телу, - заигрывает, откровенно намекает, чего от меня ждет. И на секунду я колеблюсь между тем, чтобы продолжить разговор в начатом ключе, или поддержать ее игривый настрой. Выбираю первый вариант.
— У меня тоже от тебя мурашки были и есть, но я сейчас хочу не об этом поговорить. Я тебя пригласил сюда, чтобы обсудить проблемы, которые требуют решения. Начну с ранчо, - улыбка сползает с красивых губ, становится предельно серьезной. – Мы с Адамом тщательно изучили все документы. Самый лучший вариант – это сделать акцент на туризме, но для этого нужно построить как минимум два комфортабельных корпуса, несколько домиков. Привести в порядок конюшню, продумать развлечения на каждый сезон. Срок реализации данного проекта примерно два года.
