— И ты, как я понимаю, ей поверила.
— Я видела по ее глазам, что она говорит правду. Теперь я вижу это и по твоим глазам.
Стэнворд чертыхнулся, несколько секунд молчал, глядя в пол, затем заговорил хриплым отчаянным голосом:
— Да, я спал с ней однажды. Это было давно, до того, как я нашел тебя. Это было глупо и жестоко с моей стороны. Я сразу же пожалел об этом.
— Почему ты мне не сказал еще в Австралии?
— А ты хотела об этом знать? — спросил он с неожиданной злостью. — Мне показалось, что тогда тебя не интересовало ничего, кроме моих качеств любовника. Между прочим, я спал не только с ней, тебя это удивляет? Может быть, я должен тебя познакомить со всеми женщинами, с которыми имел дело?
— О, нет, спасибо, — ответила Стефани с отвращением.
Оба молчали, пока она наконец не сказала:
— Зачем ты сообщил ей о моей беременности? Это ты мог держать при себе?
— Я не говорил ей ни слова, — с некоторым удивлением произнес Клайв.
— Как же она узнала?
— Не имею представления. Впрочем, наверное, это можно заметить — ты сильно изменилась. Ты похудела, но при этом как-то расцвела. Как будто ты готовишься к чему-то.
Его слова были мягким и заботливыми, и у Стефи на миг опять возникли сомнения в правильности своего решения. Но она заставила себя снова пережить унижение сегодняшнего разговора с Шэрон и сказала нервно:
— Ладно, это не важно. Важно другое. Клайв, я не привыкла к тому, чтобы меня обманывали, чтобы со мной обращались как с куклой, от которой можно избавиться, как только она надоест. Ты спрашивал, почему я не доверяю тебе. Как можно доверять человеку, который все время врет!
Стэнворд вздрогнул и взглянул на нее, тяжело дыша. Когда он заговорил, в его голосе прозвучали одновременно обида и злость:
— Значит, она заставила тебя почувствовать себя никому не нужной куклой! Ты думаешь, что я тебя предал. Но я уверяю тебя, что этого не было. Я уже сказал, что не люблю и никогда не любил ее. Я сделал все возможное, чтобы дать ей понять, что это был случайный эпизод, который ничего для меня не значил. Если она плохо меня поняла, значит, я поговорю с ней прямо. Хочешь, я уволю ее?
— О, нет, Клайв, меня это больше не интересует, — устало, но твердо сказала Стефи. — Можешь делать то, что хочешь. Я выхожу из игры. Если ты мог так поступить с одной женщиной — дать ей надежду, а потом сказать, что это ничего для тебя не значило, ты можешь сделать это и со мной.
— Стефани, — проговорил Клайв, еле сдерживая гнев, — пожалуйста, думай, прежде чем говорить такие слова. Я не собираюсь всю жизнь ходить по битому стеклу, доказывая, что я — не Роджер Уильямс. Ты должна поверить мне.
— Я не верю тебе, — сказала Стефи, тщательно выговаривая слова. — Это мое последнее слово. А теперь оставь меня одну. Мне нужно собраться. Я уезжаю сегодня. Больше ты меня не увидишь. Я сделаю для этого все возможное.
Наступило молчание. Потом Стэнворд сказал тихо:
— Значит, ты можешь вот так взять и бросить меня?
Стефи тяжело вздохнула. Ее силы были на исходе.
— Я совершила ошибку, согласившись приехать сюда с тобой, — сказала она медленно, как будто объясняя это самой себе. — Теперь я должна ее исправить.
Она чувствовала, что еще несколько минут и она не сможет сопротивляться. У нее в душе опять зашевелились сомнения и, что самое ужасное, страх потерять его навсегда. Осознав это, она вдруг отбросила всякий контроль над собой и в отчаянии закричала:
— Ты можешь наконец уйти и оставить меня в покое! Как ты не понимаешь, что я не могу тебя больше видеть!
Ее всю трясло от ярости и душевной боли. Стэнворд стоял молча, как пораженный громом. Потом как-то странно взмахнул руками, развернулся и медленно пошел к двери. Но на пороге он повернул голову, безмолвно глядя на нее. В его глазах были растерянность и укор.
Стефи поняла, что сейчас чем-нибудь в него кинет. Ее просто разрывало от обиды, горя и стыда одновременно. Она чувствовала, что делает ему очень больно, но ничего не могла с собой поделать, ревность жгла ее каленым железом.
Она уже открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы он убирался, как вдруг почувствовала резкий спазм в животе. Стефи задохнулась и несколько секунд пыталась отдышаться. Боль прошла, наступила слабость. Она пошатнулась, едва удержавшись на ногах. Видимо, она страшно побледнела, потому что Клайв вдруг сделал к ней шаг и быстро и испуганно спросил:
— Что с тобой?
— Ничего, — пробормотала она. — Уходи.
И тут все ее тело свело судорогой, она вскрикнула и сложилась пополам, прижимая руки к животу.
Стэнворд в один прыжок преодолел расстояние между ними и, невзирая на ее сопротивление, подхватил ее на руки и положил на кровать.
— Все будет хорошо, только не волнуйся, — проговорил он каким-то сбивчивым голосом. — Я сейчас, все будет хорошо.
Стефи услышала, как за ним хлопнула дверь, потом раздался его крик в коридоре:
— Бесси, скорее звоните в больницу и немедленно вызовите вертолет! Кажется, у Стефани начинается выкидыш.
В этот момент все расплылось у нее перед глазами.
11
Через час Стефи уже была в отдельной палате лучшей гинекологической клиники Сан-Франциско. Ее обследовали, сделали какие-то уколы, сказали, что ей нельзя нервничать и что придется пробыть здесь по крайней мере неделю, пока опасность выкидыша окончательно не пройдет.
Сейчас девушка неподвижно лежала на кровати и смотрела в потолок. Ей дали успокоительного, поэтому мысли ее текли сонно и вяло. Однако страх и стыд не проходили. Она обещала своему ребенку, что будет его любить и защищать, а вместо этого чуть не убила его. Во внезапном порыве Стефани сжала руки на животе.
— Прости меня, маленький, — пробормотала она, — я такая дура.
Какое значение имели все ее проблемы с Клайвом по сравнению с тем, что едва зародившаяся жизнь, за которую она отвечала, чуть не оборвалась! Стефани снова молча поклялась, что сделает все возможное для ребенка. Для этого она должна оставаться спокойной, чего бы ей это ни стоило.
Дверь тихо открылась, и на пороге показался Клайв. Он молча подошел к кровати и остановился, напряженно всматриваясь в лицо Стефи.
— Как ты? — спросил он неуверенно.
— Я в порядке, — ответила она ровно.
— Все будет нормально, я говорил с врачом. Она сказала, что тебе нельзя нервничать, но сейчас опасность позади.
— Я знаю, мне она говорила то же самое.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — проговорил Стэнворд, помолчав. В его голосе слышалась такая безысходность, что Стефи сморщилась и закрыла глаза. Ей опять стало ужасно стыдно.
