- А... - Нина вздохнула, словнорешаясь, задавать ли ей свой вопрос, но взглянув на добродушное выражения лицаМакса, все-таки спросила - давно она умерла?
- Около трех лет назад, -вздохнул мужчина.
- О... прости... - вновьизвинилась девушка, но упоминание о временах трехгодичной давности на Нинуподействовали не лучшим образом. Поэтому, желая хоть как-то разрядитьобстановку, она, заметив, что Макс по-прежнему сидит, ворочая в руке бокал,небрежно бросила - а почему ты не ешь?
- Аппетита что-то нет, -признался Максим, продолжая, не отводя глаз, смотреть на Нину, - да и покаготовил, нахватался.
- Ага, ты, значит, нахватался, ая должна теперь одна есть? - возмутилась девушка, посмотрев на Максима. Онсмотрел на неё с такой нежностью и теплотой, что от этого смущение накрыло Нинус ног до головы, и она очередной раз повторила, уже заданный вопрос - может,хватит на меня так смотреть?
- Я не могу не смотреть, -улыбнувшись, ответил Авдеев, и, заметив, как брови девушки медленно поползливверх, а лицо начало заливать краской смущения, добавил - твоя мама ведьпросила меня проследить за тобой. Вот я и слежу.
- Мама, - хмыкнула Нина, - что тыей наговорил, что она считает, что я над тобой издеваюсь?
- Правду? - предположил Авдеев.
- Максим, я серьезно.
- Я тоже.
- Сомневаюсь, что если бырассказал ей всю правду, мама пустила бы тебя даже на порог, а вместо этого онасчитает тебя... - Нина замолчала, понимая, что сама того не желая, завеларазговор на не самую приятную тему. Но, похоже, Максим растолковал её молчаниепо-другому, или же тоже решил разрулить ситуацию, предположив:
- Милым мальчиком?
- Ты подслушивал! - воскликнулавозмущено девушка.
- Нет, Ольга Петровна сама мнеэто сказала, - признался Авдеев, - а вообще, не стоило даже подслушивать, чтобыуслышать твои возмущенные крики.
- Ой, да прямо-таки и крики! -нахмурилась Нина, и, отставляя от себя тарелку, незаметно опустошенную заразговором, поблагодарила - спасибо за ужин. Было очень вкусно.
- Наелась? - заботливо спросилМакс, - может еще добавки?
- Нет, хватит! Я и так скоролопну! Ну, если и не лопну, то поправлюсь на парочку килограммов точно.
- Тебе это не грозит, вон какаяхудющая! - строго пригрозил мужчина.
- А тебе значит нравиться полныебегемоты? - усмехнулась девушка, но заметив на себе удивленно-обжигающий взглядхолодных глаз, пожалела, что задала подобный вопрос.
- Нет, мне и такой худющей, какты, достаточно, - улыбнувшись, пробормотал тихо Максим. И отвернувшись краковине, добавил как можно безразличнее, - кстати, есть еще десерт, - с этимисловами Авдеев направился к холодильнику, и, доставая, от туда две креманки сбелоснежным лакомством, украшенным клубникой, многозначительно уточнил, - был,правда, еще яблочный пирог, но не без помощи некоторых, от него остались однигорелые корочки. Поэтому, придется давиться лишь клубничным парфе.
- После такого обильного ужина,будет достаточно и этого, - принимая из рук Макса десерт, ответила Нина.
На мгновении их рукисоприкоснулись, а взгляды столкнулись в безумном противостоянии. Но боясь вновьоказаться в плену этих суровых бездонных глаз, девушка резко одернула руку и,отвернувшись, взялась пробовать десерт. И когда Максим развернулся вновь краковине, Нина пролепетала, не до конца понимая, что говорит это действительновслух:
- Максим, ты знаешь кто? Чертовзмей искуситель! - Авдеев резко повернулся обратно, и вопросительно уставилсяна Нину, которая смущенно прикусив губу, поняла, что он все услышал.
- А твоя мама считает, что ямилый мальчик! - сообразив, что получил от Нины своего рода комплимент,расплылся в улыбке мужчина.
- Тут я могла бы с ней поспорить,- понимая, что зашла не на ту тропу, решила капитулировать Нина. Разговорначинал набирать все более непонятные обороты, и, похоже, настало время либорасходиться, либо поговорить, наконец, серьезно. Но проблема в том, что Нинасейчас совершенно не хотела, чтобы Максим уходил, но и разговора тожебоялась... И как бы странно это не выглядело, но все-таки первого она не хотеласильнее.
- Максим, ты хотел, кажется,поговорить? - тяжело вздохнув, решилась девушка.
- Нина, почему ты решила уйти сработы? - вопросом на вопрос, ответил Авдеев, - это все из-за меня?
- Мне показалось, что послепоследнего нашего разговора, это должен был быть самый удачный вариант, -призналась Белецкая.
- А я так не думаю, - упрямоподжав губы, отрицательно покачал головой Максим.
- Еще эта статья... глупыйпоступок с моей стороны, - словно не слыша слов Максима, продолжала Нина, -такое писать только для бульварной прессы, но никак не для приличного журнала,поэтому... в общем, специалист из меня никакой. Так, что мне лучше уйти.
- Нет, Нин, все как раз наоборот,- возразил Максим, - журнал разлетелся как горячие пирожки, и даже заказалидополнительный тираж. Поверь, это уж что-то значит.
- Но ты ведь сам говорил, что этоерунда и вообще...
- Я говорил чисто с мужской точкизрения, плюс ко всему с уязвленным самолюбием... Нин, прости меня, пожалуйста,и... не уходи с издательства.
Ничего не отвечая, Нина отставилаот себя креманку с десертом, и, поднявшись со стула, направилась к дивану, приэтом не глядя на Макса. Сердце стучало так, громко, что казалось еще немного ивыскочит из груди. Непонятная дрожь с новой силой пронзила тело. Почему же всетак сложно? Почему они не могут просто наслаждаться обществом друг друга?Почему все разговоры сводятся только к одному? Почему ей так больно иодновременно сладко от одного его присутствия? Что же с ними происходит?
- Тебе Кира сказала? - стояспиной к Максиму, спросила вдруг девушка, заранее зная ответ.
- Пожалуйста, не обижайся на нее,- вместо ответа попросил Авдеев, - она правда хотела как лучше...
- Я знаю... - еле слышновыдохнула Нина.
- Нина, милая моя, - девушкапочувствовала, что Максим вновь оказался рядом. Еще мгновение и его руки обнялиеё за плечи, заставляя тело вздрогнуть от неожиданности, - я знаю, что былполнейшим дураком... что причинил тебе столько боли и горечи, что это вряд лиможно искупить...
- Максим, не надо... пожалуйста...- борясь с дрожью в голосе, тихо попросила девушка.
- Нет, выслушай меня. Простовыслушай, - поворачивая Нину к себе, настаивал Авдеев.
Их взгляды встретились, в которыйраз за вечер. Но в этот раз не в противостоянии, а просто потому, что по-другомуне могли. Казалось, что бездонные океаны глаз цвета грозового неба поглощалишоколадные омуты Нины. Девушка почувствовала, что на её глаза наворачиваютсятакие нежелательные слезы, и знала, что от Максима этого не укрыть. Да она и немогла. Просто потому, что не хотела. Не хотела больше отводить глаз от него, нехотела сбегать никуда... Было уже плевать, что он может о ней подумать.Хотелось только одного, чтобы крепкие мужские руки сжали её в своих объятиях,закрывая тем самым ото всех неприятностей, обид и боли...
