Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– Может, проще было сделать, – проворчал Ворох. – Раскаленное железо. От него эльфы здорово говорят. Не до гордости становится вмиг… Сам видел.
– Может, и видел, но чем ты слушал, олух? Ценный груз. Жизнями за нее отвечаем! Если только волос с головы ее упадет, нам всем хана! До завтрашнего утра советую хорошенько подумать об этом и вбить осознание этого факта в свои тупые головы! Все. Если что-то будет еще интересно, спросите в пути! – Сказочник посмотрел на небо. – С этой минуты начинаете подготовку. Чтоб у каждого были пайки, аптечка, боеприпасы. Проверить обувь и форму, чтобы все чин-чинарем! Каждый возьмет с собой гвоздемет и карабин. Гранаты. Отвертка, ты берешь свое саперное хозяйство. Ты, Шершень, все, что там надо для восстановления нашей боеспособности. Гробовщик… ну ты знаешь. Все, парни, выполнять!
Сказочник скорчил суровую мину и отправился восвояси, широко ставя ноги. Кроту почудилось, что он слегка припадает на правую.
Гоблины молчали.
– Ну, какие будут мнения? – спросил Хилый.
– Я не прочь прогуляться, парни, – сказал Отвертка. – Однажды в разведку ходил за линию фронта, так мне понравилось. И дома часто гулял по горам и лесам, по нескольку дней, я просто тащился…
– Где же ты жил, деревенщина? – спросил ботаник.
– Возле Огарка… не знаю, в какую это сторону отсюда… – Громила повертел головой. – У нас места просто зашибись. Да и здесь неплохие.
– Огарок – северней полуострова Цверг, – сказал Хилый. – У нашей компании там были филиалы. Лес покупали и отправляли на сухогрузах в Велейну и Агатовые Ямы… Ага, похоже, наш большой друг не просто из глуши, а просто из очень глубокой задницы.
Отвертка не обиделся и снова продемонстрировал искусство издавать глухой деревянный смех.
– Я был лесорубом, – сказал он. – А моя мать – колдуньей. Она заговорила меня, еще когда я грудь ее сосал. Ни одна пуля меня не возьмет, и войну я окончу в Крутизне… Наверное, и здесь потом лес рубить придется.
Гробовщик хмыкнул.
– Только не начинайте. – Шершень поднял с земли камень и зашвырнул его подальше. – Ненавижу эти воспоминания о доме… все эти сопли…
– Поддерживаю, – прогудел гобломант, не поднимая головы.
– А сержант, он как – нормальный мужик? – спросил Отвертка.
– Лучший на моей памяти, – ответил Хилый, протирая лысую башку платком, уже другим.
– А лейтенант? – спросил Отвертка.
– Легендарная личность, – ответил Крот, думая о рыжей. Ее волосы в свою очередь наводили на мысли о Гримме, и вот тут-то начинался в гоблиновой голове самый настоящий кавардак.
«Сегодня напишу письмо Маргаритке. Наконец-то закончу, – подумал Крот. – Может, потом и не получится».
Зеленые плавно перекатились к обсуждению только что услышанного. Крот пропускал словеса мимо ушей и смотрел на небо. Двигаться не хотелось. Наконец Ворох высказал свое мнение, то самое, которое Крот уже слышал и которое не блистало оригинальностью.
– Мы все из-за нее сдохнем, – сказал он, поднимаясь и вешая на плечо гвоздемет. – Все до единого.
Гоблины смотрели ему в спину. Уходя, Ворох не обернулся. Зеленых коробило от такого мелодраматизма.
6
9 июня 1549 года.
Южная Дурландия.
Направление северо-восток
Трава, покрывающая холмы, казалась темно-зеленой, особенно когда по ней ползла тень от облака. Прорывающееся иногда сквозь серо-белый покров солнце напитывало бриллиантовым сиянием росу. Ветер налетал редкими порывами и раскачивал ярко-красные цветы, выглядывавшие из густого травяного ковра. Смотри вперед, смотри назад и по сторонам – везде одно и то же. Пологие холмы, перемежающиеся оврагами, заполненными водой. Кое-где овраги превратились в небольшие пруды, в которых, как и положено, квакали лягушки. Над водой, затянутой ряской, метались стрекозы.
Крот шел и смотрел на свои мокрые ботинки. Роса еще блестела кое-где, но солнце, хотя и нечастый гость на небе, уже собрало большую часть этих ярких прозрачных бусинок.
Взвод растянулся неровной цепочкой. Оружие наготове, редкие разговоры и вялые шуточки. Гоблины держат ушки на макушке и ждут неприятностей. На этой земле, вроде и своей, но успевшей стать чужой и непонятной, враг мог появиться откуда угодно. Тишина лишь убеждала подпехов, что в любой момент на их головы может свалиться очередной сюрприз.
Долгое время после того, как лагерь остался позади, Крот только и делал, что пялился на эльфку. Сначала шел рядом с ней, но потом, после долгой внутренней борьбы, отстал, чтобы пристроиться позади всех. Пленница, ставшая центром всеобщего внимания, повернулась лишь однажды – чтобы посмотреть на него через плечо. Гоблины это, конечно, заметили. Чтобы не давать им повода для зубоскальства, Крот ретировался.
Теперь пленница шла в голове колонны, сразу позади Ржавого и Сказочника. Руки скованы тонкими металлическими наручниками, к которым приделана тонкая полутораметровая цепь.
Хозяином цепи был Отвертка. Следующим, согласно установленному лейтенантом порядку, «ценный груз» будет сопровождать Ворох. А после него Крот. Думая об этом, гоблин все сильнее нервничал. Нервничал и злился. Всю ночь перед выходом он не мог заснуть и ворочался с боку на бок. В редкие минуты дремы ему вспоминались громадные зеленые глаза пленницы. Раз за разом он прокручивал в памяти тот момент, когда впервые увидел их. Там, в бункере. Рыжая насколько притягивала его, настолько и отталкивала. Ощущение противоречивое до тошноты.
Гоблины смотрели на нее. Еще очень долго они будут задавать себе вопросы и презрительно ухмыляться. Подпехи не понимали происходящего. Крот, по большому счету, тоже. Разве должны рисковать своими жизнями солдаты элитного подразделения ради этой пигалицы? Что такого в этой фигуре, завернутой в гоблинскую форму, большую, не по размеру, и в то же время самую маленькую, какую только нашли на складе? Ворох, Отвертка, Хилый и Шершень уже высказали свое мнение. Командование, считали они, окончательно рехнулось. Ни отнять, ни прибавить. Съехало с катушек.
Сама собой у эльфки появилась кличка – Морковка. Из-за волос. Хилый спросил, как ей нравится новое имя, но пленница сделала вид, что не поняла его. Новонареченная Морковка шла с опущенной головой. Издали она походила на гоблиненка, напялившего форму старшего брата-подпеха. Штаны, заправленные в эльфьи ботинки, собирались на икрах, пузырились, терлись друг об друга, рукава куртки подогнали, но сама она была длинной и доходила Морковке до колен. На голове – эльфий черный берет без знаков отличия. Ни одна каска, ни одна полевая фуражка ей не подошли. Самая настоящая карикатура. Увидев эльфку в таком виде, Ржавый обозвал это чистой воды срамом, какого он отродясь не видывал, служа в доблестных гоблинских рядах.
Во время краткого инструктажа Ржавый постарался задавить Морковку своим авторитетом. Его рычание должно было продемонстрировать пленнице, чего она стоит. А стоила она в тысячу раз меньше выеденного яйца феникса. Вот и весь сказ. Никаких фокусов, предупредил ее лейтенант. Попытки воспрепятствовать действиям взвода будут наказываться жестко. Ржавый, правда, не уточник, что имеет в виду, но гоблины мигом напустили на свои морды кровожадные ухмылки.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
