— Маша. — Теплая ладонь Дмитрия легла на мою руку, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности, и оставить в покое ни в чем не повинную салфетку, которую я чуть не разорвала на мелкие кусочки. — Сегодня был тяжелый день… но совсем скоро все закончится.
— А что потом?
По инерции я задала вопрос, который прокручивала в голове раз за разом. И, устыдившись собственной смелости, осторожно подняла на него глаза, мгновенно утонув в манящем омуте глаз мужчины, который плотно засел в моих мыслях.
— Потом мы вернемся в мою квартиру… — наши пальцы переплелись. Тепло его рук обманчиво согревало, заставляло на мгновение забыть о том, что хотелось сказать…
— Нет, — я коротко мотнула головой и освободила руку. — Что будет после того, как все закончится?
По телу прошла мелкая противная дрожь от повисшей паузы в ожидания ответа. Дмитрий устало откинулся на спинку стула, задумчиво поджав губы, но заговорить — не успел. Все та же улыбчивая девушка грациозно выставила перед нами бокалы, и медленно, под звуки классической музыки, разлила гранатово-красный напиток. Воздух наполнился насыщенным ароматом винограда, алкоголем и… легкомыслием.
— Я уйду из твоей жизни, — он заговорил резко, жестко, будто расстреливая каждым словом.
Я судорожно втянула живительный кислород. К подобному ответу я была готова. Думала, что… готова. Проклятое сердце имело иное мнение на этот счет.
Все это было лишь его игрой. С самого начала… Чего я ожидала? Что он изменится?
— Если ты сама этого захочешь, — он продолжил, делая глоток вина и внимательно, без тени улыбки глядя на меня поверх бокала. — Можешь уволиться с работы, переехать, обзавестись новыми знакомствами, забыть все произошедшее как сон. Я не буду тебя удерживать.
Все закончится. Метания, терзания, неизвестность… Стоит только сменить работу, место жительства, круг общения. Найти человека, который станет надежной и уверенной опорой для строительства новой крепкой ячейки общества. Вот только что делать с взбудораженными обостренными чувствами? Как забыть то ноющее ощущение в сердце, от одной мысли о «побеге»?
— Но ты сама этого не хочешь, — Дмитрий поднялся из-за стола. А следом напряженная ладонь едва коснулась моей щеки, заставляя сердце пропускать удар за ударом. — Потому что ты — моя.
Кто? Игрушка?!
— Я не хочу быть просто вещью в твоих руках, — просто отстраниться стоило огромных усилий. — Как собачка выполнять каждый приказ, слушать каждое слово. Я не смогу исполнять роль твой женщины во всех смыслах этого слова.
— Зачем исполнять роль, когда можно просто быть моей женщиной? — Дмитрий протянул мне руку. — Потанцуем?
В его пристальном взгляде волнами плескалось золотистое пламя, заставляющее моей ладони послушно скользнуть в его руку. Всего миг и я уже очутилась в его объятиях. Дыхание перехватило. Что он делает? Играет на публику? Непринужденный галантный джентльмен, который заинтересован исключительно своей дамой. Для чего? Или… для кого?
Знакомая классическая мелодия, разносившаяся по залу благодаря таланту музыкантов-виртуозов, зазвучала громче, пронзительней. И стоило только ногам переступить границу импровизированного полупустого танцпола, как горячие руки властно обхватили талию, прогибая спину навстречу партнеру. Мои ладони плавно опустились ему на плечи, обтянутые плотной тканью черного пиджака. И вновь дежавю окутало меня с головой.
— Ты слишком долго была рядом с слабохарактерным нерешительным подобием мужчины, — раздался тихий глубокий голос над ухом, — Ты брала на себя весь груз ответственности. Я дам тебе свободу. Возьму на себя ответственность за принятие решений, как подобает мужчине, а не тряпке.
Тревожные финальный аккорды сливались с ритмом сердца, бешено колотившем о ребра. Дмитрий двигался резко, решительно, в такт мелодии, увлекая меня за собой, задавая темп и ловко поддерживая. Его руки сжимали ткань платья, сминая мягкую кожу.
— Отношения — это… как танец, — я заговорила, стараясь сохранить уверенность. — Это партнерство. Мне важно ощущать себя женщиной. Желанной, окутанной заботой, нежностью… А пока я должна быть молчаливым безвольным приложением, к мужчине с ворохом тайн за спиной. Твоей собственностью. Вещью.
Музыка на мгновение прервалась, заставляя замереть и нас.
— Еще месяц назад мне хотелось изменить это в тебе, заставить подчиниться, — его голос казался каким-то чужим, ненастоящим, непривычным, опаляющим мои пересохшие губы огнем откровения, так редко касающегося его уст, — Но не сейчас. Это сломает в тебе то, что так мне нравится. После всего, что произошло, после всей этой истории… Ты нужна мне, Маша. Нужна, как воздух. Нужна именно такая — настоящая.
Его губы резко накрыли в мои, не позволяя сделать вдох. В ту же секунду на языке появился пьянящий кисловато-терпкий вкус вина. Нерешительная попытка отстраниться была остановлена в ту же секунду. В каждом жесте ощущалась твердость, настойчивость и решительность. Дыхание сбилось. Я оказалась пленницей его рук и губ. И… сопротивляться больше не хотелось.
— Маша… — тихий шепот разорвал нашу связь. — Сейчас хотелось бы оказаться совершенно в другом месте, но…
— Ты здесь по делу, — я отстранилась, стараясь выровнять дыхание.
— Да. Поэтому мы ненадолго прервемся. — Дмитрий непривычно галантно предложил мне руку, приглашая к нашему столику. Это было не лишним, так-как ноги отказывались слушаться.
— И что же здесь и сейчас должно произойти такого? — спросила я, опускаясь на отодвинутый моим спутником стул.
— Здесь и сейчас, — совершенно спокойно заговорил Дмитрий, словно решил поведать нечто совершенно обыденное, — появится человек, у которого был самый веский мотив лишить жизни Заварзина. И он, судя по тому, что его компаньон уже на месте, должен появиться с минуты на минуту.
Новость, несмотря на обескураживающе спокойный тон, оказалась как ведро ледяной воды на голову.
Я резко и не очень ловко развернулась, желая увидеть этого человека, зацепив при этом бокал с так и не выпитым вином. Фужер предсказуемо, словно в замедленной съемке, с тихим хрустом перевернулся на бок, расплескав по белоснежной скатерти и моему нежно голубому атласному платью кроваво красный напиток.
— Не порезалась? — Дмитрий одним жестом сдернул скатерть вместе с разбитым фужером на себя.
— Нет, — я рассеяно пробормотала.
Пальцы обхватили плотную ткань салфетки, которой я на автомате попыталась оттереть бордовые капли с безнадежно испорченного любимого платья, купленного в дорогущем бутике по случаю юбилея матери «чтоб не выглядеть как оборванка». А взгляд блуждал по незнакомым лицам посетителей. Так кого мы, черт возьми, ждем?!
Я бросила вопросительный взгляд на своего спутника, но задать столь важный для меня вопрос — так и не удалось. Телефон Дмитрия ожил, отвлекая его от произошедшего.
