Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Четверть часа спустя она начала ворочать головой. Пора. Я ухватил ее за рога и потянул, а Дэн и его дюжий сын уперлись в плечо. Дело шло медленно, но мы дружно тянули и толкали. Корова сделала усилие и перевалилась на грудь. И мы сразу ободрились. Когда корова лежит на боку, так и кажется, что пришел ее последний час.
Теперь я почти не сомневался, что она оправится, однако уехать, бросив ее в ручье, я не мог. Коровы с парезом иногда лежат сутками, но у меня было предчувствие, что эта моя пациентка скоро поднимется на ноги. И я решил подождать.
По-видимому, ей не очень-то нравилось лежать в торфяной воде, и она попробовала встать, однако прошло еще полчаса, и у меня уже зуб на зуб не попадал, когда наконец ее усилия увенчались успехом.
– Вот те на! – сказал Дэн. – А я-то уж думал, что она так тут и останется. Видно, вы ей закатили крепкое снадобье.
– Во всяком случае, срабатывает оно побыстрее, чем старый велосипедный насос, – засмеялся я.
Внутривенная инъекция кальция была тогда еще новинкой, и ее эффектное действие не переставало меня поражать. Сколько веков коровы, если с ними случался парез, попросту гибли! Затем стали применять вдувание воздуха в вымя, и оно спасло немало животных. Однако кальций оказался поистине волшебным средством: когда корова вот так вставала через какой-нибудь час, я ощущал себя цирковым фокусником.
Мы вывели корову по откосу наверх, и там ветер и дождь обрушились на нас со всей яростью. До дома было шагов полтораста, и мы побрели туда. Дэн пошел впереди с сыном, таща теленка в мешке, как в гамаке. Теленок покачивался из стороны в сторону и крепко жмурил глаза, словно не желая смотреть на мир, встретивший его столь сурово. За ними брела обеспокоенная мамаша: ноги у нее еще подгибались, но она упорно пыталась засунуть морду в мешок. Я шлепал по грязи, замыкая шествие.
Когда мы расстались с коровой, она стояла в теплом сарае по колено в соломе и энергично вылизывала теленка. На крыльце хозяева аккуратно стащили сапоги, и я последовал их примеру, вылив из каждого не меньше литра бурой торфяной жижи. По слухам, миссис Купер была бой-бабой и держала Дэна и детей в ежовых рукавицах. Но во время прежних моих визитов я успел убедиться, что Дэн вовсе не такой уж мученик. И вновь подумал об этом, увидев ее плотную фигуру и круглое приятное лицо в уютной кухне, где она заплетала косички дочери, собирая ее в школу. Веселый огонь в очаге играл на начищенной медной посуде, и приятный запах чистой кухни становился еще приятнее оттого, что к нему примешивался аромат жарящейся грудинки домашнего копчения.
Миссис Купер погнала Дэна с сыном наверх сменить носки, а потом перевела спокойный взгляд на меня, на лужицы, которые растекались вокруг по ее линолеуму, и укоризненно покачала головой, словно я был нашалившим мальчишкой.
– Ладно, снимайте носки, – скомандовала она. – И куртку, а брюки засучите, садитесь вот тут, да вытрите хорошенько волосы. – Она бросила мне на колени чистое полотенце, а сама нагнулась надо мной. – И что это вы без шляпы ходите?
– Не люблю я их, – пробормотал я, и она снова покачала головой.
Потом налила горячей воды из чайника в таз и добавила туда горчицы из большой банки.
– Ставьте сюда ноги!
Я поспешно выполнил ее распоряжение и испустил невольный вопль, едва мои подошвы окунулись в пузырящуюся смесь. Под грозным взглядом миссис Купер у меня не хватило духа вытащить ноги из таза. Я сидел, стиснув зубы, среди облаков пара, и тут она сунула мне в руку огромную кружку чая.
Лечение было старомодное, но весьма эффективное. К тому времени, когда кружка наполовину опорожнилась, я уже весь пылал. Сырость, пробиравшая меня до мозга костей, превратилась в далекое воспоминание и окончательно исчезла из памяти, когда миссис Купер подлила в таз еще кипятку из чайника. Затем она ухватила стул и таз и начала поворачивать меня так, что я оказался за столом, а мои ноги по-прежнему оставались в тазу. Дэн и дети уже уписывали завтрак, а передо мной красовалась тарелка с парой вареных яиц, большим ломтем грудинки и сосисками. К этому времени я уже достаточно хорошо знал местные обычаи и хранил за столом полное молчание. В первые дни я считал, что из вежливости следует платить им за радушие интересной застольной беседой, но вопросительные взгляды, которыми обменивались мои сотрапезники, скоро уняли мои поползновения.
А потому я накинулся на еду без предисловий, однако первый же глоток чуть не заставил меня нарушить недавно усвоенное правило. Мне впервые довелось попробовать домашние йоркширские сосиски и было очень нелегко удержаться от восторженных возгласов, которыми я не преминул бы разразиться за менее патриархальным столом. Впрочем, миссис Купер следила за мной краешком глаза и, несомненно, заметила мое восхищение. Она встала, взяла сковороду и вывалила мне на тарелку еще несколько штук.
– Мы на прошлой неделе свинью забили, – сказала она и открыла дверь кладовой, где на блюдах лежали груды рубленого мяса, отбивные, печень и тускло поблескивал студень.
Я доел, надел свои сухие ботинки на толстые носки, которые мне одолжил Дэн, и начал прощаться, но тут миссис Купер сунула мне под мышку объемистый пакет. Ясно было, что в нем лежат кое-какие сокровища из кладовой, однако ее взгляд заставил меня прикусить язык. Невнятно пробормотав слова благодарности, я пошел к машине.
Церковный колокол отбил четверть десятого, когда я подъехал к Скелдейл-хаусу. Я чувствовал себя прекрасно, был набит вкусной едой и с удовольствием вспоминал быстрое выздоровление коровы. Помимо этого, на заднем сиденье у меня лежал пакет. Вообще, улыбается же иногда удача, и тогда попадаешь на ферму, где только что зарезали свинью, и получаешь подарок от гостеприимных хозяев, но те сосиски я никогда не забуду.
Я одним прыжком преодолел ступеньки и рысцой побежал по коридору, но, как только я повернул за угол, мое движение было остановлено. Я увидел Зигфрида, напряженно прижимающего спину к стене. На плече у него висел длинный гибкий кожаный зонд. Нас разделяла полуоткрытая дверь кабинета мисс Харботтл, которая сидела за своим столом.
Я радостно помахал ему:
– Привет, привет, что, вызов к подавившемуся животному?
Лицо Зигфрида исказила гримаса боли, и он взмахом руки остановил меня. Затем он начал красться мимо двери на цыпочках, как канатоходец. Он уже проскользнул мимо двери и его напряженность стала спадать, как медный наконечник зонда на его плече стукнул по стене, и в ответ раздалось знакомое бурчание из угла, где сидела мисс Харботтл. Зигфрид взглянул на меня с отчаянием, понурил голову и медленно пошел в комнату.
Смотря ему вслед, я размышлял о том, как же развивались события с тех пор, как он нанял секретаря. Теперь между ними шла откровенная война, которая придала новый, дополнительный интерес нашей жизни тем, что открыла возможность для наблюдения за тактикой двух сторон.
Поначалу казалось, что Зигфрид одержит легкую победу. Он был работодателем, и все думали, что мисс Харботтл окажется легкой жертвой его эффективной стратегии. Однако мисс Харботтл была настоящим бойцом, причем изобретательным, и, когда она пускала в ход возможности, имевшиеся в ее распоряжении, ею нельзя было не восхищаться.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
