— Даже не знаю. Он приехал в Порт-Керрис посмотреть на картины Пэта Фарнаби и попросил меня поехать с ним до фермы Голлан, так как не знал туда дороги. Был дождь, сильный ветер, на нем был мешковатый, толстой вязки свитер, и мы смеялись. Не помню почему, но это было здорово. Мы собирались поужинать вместе, но он… Короче говоря, у меня разболелась голова, и я в конце концов осталась дома. Потом я приехала в Брукфорд, чтобы быть с Кристо, и больше не вспоминала Роберта Морроу. До того самого вечера, когда он приехал в театр. Я освобождала сцену от декораций и вдруг услышала его голос за спиной, обернулась и увидела его. С ним была девушка. Ее зовут Джейн Маршалл, она дизайнер по интерьеру, похоже, очень умная. К тому же симпатичная и удачливая. И они казались такой подходящей парой! Ты понимаешь, что я хочу сказать? Такие уверенные, довольные и… вместе. У меня было такое чувство, будто перед носом у меня захлопнулась дверь, и я осталась на холоде.
Эмма отошла от окна, вернулась к столу и села на него спиной к отцу. Взяв в руки канцелярскую резинку, начала теребить ее, натягивая, как на рогатке, между пальцами.
— Потом они пришли к нам на квартиру попить пива или кофе. Все было так ужасно, и мы с Робертом поругались. Он уехал, не попрощавшись, вместе с Джейн Маршалл. Уехал на машине в Лондон, и можно представить, — она старалась говорить безразличным тоном, — что они прекрасно стали жить-поживать. Во всяком случае, я его больше не видела.
— Так поэтому ты не позволила Кристоферу позвонить ему, когда осталась одна?
— Да.
— Он любит эту девушку?
— Кристо показалось, что да. Кристо сказал, что она просто великолепна. Он сказал, что если Роберт не женится на ней, то его надо будет сводить к врачу.
— А из-за чего вы поссорились?
Эмма едва смогла вспомнить. Со временем это стерлось у нее из памяти, как стирается граммофонная запись, если ее прокрутить на полной скорости задом наперед. Какие-то слова, обидные, бессмысленные, о которых она потом пожалела.
— Из-за всего. Из-за тебя. Из-за того, что я не ответила на твое письмо. Из-за Кристо. Мне кажется, он думает, что мы с Кристо любовники, но, когда подошли к этой теме, я так разозлилась, что не потрудилась объяснить ему суть наших с братом отношений.
— Может, зря?
— Да, видимо, зря.
— Ты хочешь остаться здесь, в Брукфорде?
— Мне больше некуда ехать.
— А Порт-Керрис?
Эмма посмотрела на него и улыбнулась:
— С тобой? В коттедж?
— Почему бы нет?
— По тысяче причин. Ведение хозяйства ради папочки никогда еще не помогало решению проблем. Кроме того, от себя не убежишь.
Наконец-то он ехал туда, куда хотел. Самообман и беспокойство последних полутора месяцев закончились. Его «элвис», как охотник, спешащий домой, летел на запад по эстакаде Хаммерсмит на шоссе М4. Роберт постоянно придерживался скоростной внешней полосы и следил за спидометром, чтобы не превышать семидесяти миль в час, так как находился не в том состоянии, когда шофер может себе позволить разбирательство с полицией, случись ей остановить его. Когда он находился неподалеку от аэропорта Хитроу, раздались первые раскаты грома, разрядившие тяжелую атмосферу. Пришлось остановиться на первой же площадке и опустить верх у машины. Как раз вовремя. Когда он опять вырулил на шоссе, гнетущий воздух взорвался, как вулкан. Порывистый ветер с запада гнал тяжелые тучи, дождь, начавшись, вскоре превратился в сплошной поток. Ливень был таким сильным, что «дворники» едва справлялись с водой. Через несколько секунд вся поверхность асфальта стала мокрой, всполохи молний, рассекавших небо, отражались в воде на шоссе.
Роберт подумал, что правильнее остановиться и переждать, пока ливень ослабеет. Но чувство легкости от того, что он наконец может сделать то, о чем подсознательно мечтал, было сильнее благоразумия. И он продолжал путь. Навстречу ему бежала огромная дуга шоссе. Она ревела под ним и расплескивалась брызгами воды на асфальте, мгновенно превращаясь в прошлое, отвергнутая и забытая, как и недавние сомнения.
Театр оказался закрытым. В свете уличного фонаря можно было прочитать афишу. «Сон в летнюю ночь». Неосвещенное и безлюдное, это место выглядело таким же мрачным, как тогда, когда здесь была миссия. Входная дверь была заперта на засов, в окнах — ни искорки света.
Роберт вышел из машины. Снаружи похолодало, поэтому он потянулся за свитером, лежащим на заднем сиденье со времени уик-энда в Бошеме, и натянул его поверх рубашки. Захлопнув дверцу и обернувшись, он увидел у края тротуара такси. Шофер спал, опустив голову на руль. Создавалось впечатление, что он мертв.
— Внутри кто-нибудь есть?
— Должны быть, командир. Я жду, чтобы мне заплатили.
Роберт прошел по тротуару до узкой аллеи, по которой когда-то ушли Эмма и Кристофер, обнявшись, как любовники. На этой стороне мрачного здания светилось единственное незанавешенное окно на первом этаже. Он прошел по темной аллее, миновал мусорные контейнеры, нашел незапертую дверь. За дверью оказалась каменная лестница, слабо освещаемая лампочкой первого этажа. В нос ударил стойкий запах театра: грима, масляной краски, старого бархата. Сверху доносились голоса, и он пошел на них, поднимаясь по ступенькам. Перед ним оказался небольшой проход и приоткрытая дверь с табличкой «Продюсер», из которой падал яркий свет.
Роберт толкнул дверь, и голоса сразу смолкли. Он оказался на пороге небольшой тесной комнатки и увидел удивленные лица Бена и Эммы Литтонов.
Эмма сидела на столе спиной к отцу и лицом к вошедшему. Она была в коротком платье, похожем на комбинезон, открывавшем ее длинные ноги — голые и загорелые. Комнатка была такой маленькой, что он с порога мог дотянуться до девушки рукой. Сейчас она показалась ему красивой, как никогда.
Облегчение и удовольствие видеть Эмму было настолько велико, что неожиданное присутствие Бена Литтона не смутило его. Бен тоже нисколько не удивился, просто поднял свои темные брови и сказал:
— Боже мой, кто к нам пришел!
Роберт засунул руки в карманы и начал:
— Я думал…
Бен поднял руку:
— Знаю. Ты думал, что я в Америке. Так вот, я, наоборот, в Брукфорде. И чем раньше выберусь отсюда, тем лучше.
— Но когда вы…
Однако Бен уже тушил сигарету и вставал, грубо перебивая его:
— Ты что, не заметил такси у входа в театр?
— Как же, заметил. Шофер уже прирос к рулю.
— Несчастный малый! Пойду, успокою его.
— Я на машине, — сказал Роберт. — Если хотите, отвезу вас в Лондон.
— Это даже лучше. Я смогу расплатиться и отпустить таксиста. — Эмма не двигалась. Но Бен обогнул стол, Роберт освободил ему дорогу.
— Кстати, Роберт, Эмма тоже едет. У тебя найдется для нее место?
