Совершенно не договариваясь, мы решили перестать шутить и подкалывать друг друга. Почему-то захотелось просто поговорить, как обычным пьюрам. Оно и объяснимо, почему в первый раз мы вели себя, как дети: смех — защитная реакция.
— Если бы я мог остаться здесь на ночь, то обязательно проверил бы это для тебя.
— Я бы осталась с тобой.
— А я бы не позволил. Рисковать такой красивой девушкой только бесчувственный дурак себе позволит. — я улыбнулась, прикрывшись волосами.
— Расскажи о своем континенте?
— Ну… — парень задумался. — Как я уже говорил, наши цвета: красный, желтый и оранжевый. Это основные цвета деревьев, во время осени. Листва спадает с них и ложится мягким ковром, покрывая землю. Затем на дереве появляются новые листья, но они сразу же становятся желтыми. Зеленых мы и не видали, будто это все происходит по ночам. Вообще, в нашем мире все довольно странно устроено, да?
— И не говори… Все такое…неестественное… Говорят, когда-то давно, на каждом континенте сменялись времена года. Я бы очень хотела увидеть осень и зиму…
— А я мечтал увидеть лето. И вот, я здесь. — улыбнулся Хантер.
Мы долго проговорили о временах года и о том, как было бы интересно увидеть все это, только на своих континентах. Хантеру было интересно, как преобразится его родовое гнездо, когда на яблоневых деревьях распустятся цветы. Как оказалось, многие деревья на огненном континенте были высажены много сотен лет назад, когда там еще бывало лето, а теперь ни у кого рука не поднимается их срубить, потому что все надеются на то, что однажды мир станет прежним.
Быть может мы говорили о том, чего никогда не сбудется, все озвученное вслух — пустые мечты и надежды, но это время, что мы провели, фантазируя о нормальном мире, было незабываемым.
Затем мы перешли к обсуждению наших академий и преподавателей. Оказалось, что Хантер прошел на специализацию боевиков. Довольно любопытно было услышать, как у них проходит обучение, и хоть оно во многом было схоже с нашим, все равно казалось, что там все иначе, потому что континент чужой.
— А тебе никогда не казалось, что ты должна была родиться не здесь?
— Что ты имеешь в виду?
— Я наслышан о характере и темпераменте водников, так вот, ты на них совсем не похожа, — слова парня заставили меня удивиться, кажется, он видит меня насквозь.
— С чего вдруг такие выводы? Тебе хватило двух свиданий, чтобы понять, что я не подхожу под твои представления о жителях водного континента?
— Так это были свидания? — ехидно ухмыльнулся Хант.
— Встречи. Я хотела сказать встречи! — лицо вновь залила краска, и мне захотелось спрятаться под какой-нибудь кустик.
— Да-да, я так и понял, — усмехнулся парень.
— Да ну тебя!
— Не злись, я просто люблю поставить пьюров в глупое положение.
— Так с чего ты решил, что я не такая?
— Ну, во-первых, у тебя в руках был лук. Я думаю, этого уже достаточно.
— Да, я не прочь поохотиться… — немного задумавшись, исправилась, — Да нет, я профессионал в охоте. Но это же…А, да зачем я пытаюсь перед тобой оправдаться? Да, мне кажется, что я не похожа на своих, меня даже Бунтаркой называют…
— Потому что не идешь на поводу у мнения окружающих? Похвально. Только это фишка огневиков, — вновь усмехнулся Хантер. — Мы импульсивные, непредсказуемые, любим правду.
— Знаешь, я долго думала над поведением своих и поняла, что они не те, за кого себя выдают, поэтому основная черта, характеризующая водников, не доброта, а способность красиво льстить, не кротость, а способность скрывать эмоции, например. В общем, если это объединить, то можно смело сказать, что они лжецы, носящие маски приличных пьюров.
— Должно быть, сложно жить среди тех, кого по-настоящему невозможно узнать?
— Да! В точку! Мне даже немного страшно от осознания того, насколько хорошо ты меня понимаешь…
— Наверное потому, что мы не такие разные, как ты думала, — вот откуда он знает, а?
— А, как ты думаешь, правда, что жители разных континентов не могут коснуться друг друга? — этот вопрос волновал меня больше всего еще и потому, что я в данный момент могла проверить это.
— Отец говорил мне, что при длительном касании, появляется жуткая боль у обоих, а при коротком контакте, просто происходит конфликт стихий.
Мы сидели на больших валунах, стоящих в аккурат возле пруда. Эти камни стояли довольно близко друг к другу, потому, протянув руку, я могла легко коснуться своего собеседника, но не позволяла себе сделать этого без его согласия. Вдруг, нам и вправду будет больно?
— Ты хочешь попробовать, ведь так?
— Очень хочу…
Хантер протянул ко мне руку, ладонью вверх. Все, что мне оставалось, просто положить свою руку сверху, но я почему-то не могла решиться.
Давай, Алексис, не будь трусихой! Ты ведь сама этого хотела!
Сделав глубокий вдох, и шумно выдохнув, медленно потянула руку, чтобы коснуться огневика. Казалось, в этот момент время остановилось, даже птицы смолкли, чтобы не мешать нам. Ладонь легко накрыла крепкую руку Хантера и в следующую секунду произошло очень странное. Боли не было, но и прикосновения я не почувствовала. Моя рука превратилась в прозрачную водную пародию на конечность, прям как у стража! А ладонь Ханта стала пылать огнем. Все знают, что при нагревании воды, та закипает, а затем постепенно превращается в пар, а если огонь залить водой, он потухнет.
Наше прикосновение вызвало громкое шипение угасающего огня и от ладоней начал подниматься густой пар, из-за которого мы не могли разглядеть лиц друг друга. При этом, никто из нас не отдергивал руку, поскольку проснулся живой интерес, противостоять которому мы оба были не в силах.
Хантер попытался обхватить мою ладонь пальцами, но его рука прошла сквозь нее. Сквозь дымку пара заметила, что лицо парня немного скривилось, толи от боли, толи от досады, а шипение стало еще громче.
Я отдернула руку первой, поняв все-таки, что это причиняет огневику боль.
— Значит, мы не можем коснуться друг друга… — грустно резюмировала я.
