— Думаю, все же… недель шесть есть. Матка уже хорошо увеличена…
— Что? — выдыхаю я.
— Нет, ну, вы посмотрите на неё! Ты мне, что, тут в обморок падать собралась?
— Нет. Вообще ничего подобного не собиралась делать, — смеюсь сквозь слезы, а внутри со звоном обрываются нити сковывающего меня напряжения, страхов… И вырвавшись из этих сетей, я буквально лечу. Легкая, как перышко. И такая счастливая!
— Давай, переходи на кушетку. Сейчас на УЗИ что да как посмотрим. А потом девочки возьмут анализы. Или ты у себя сдашь?
— Могу и у себя, чтобы вас не дергать. Что надо-то?
— Я тебе напишу, — отмахивается Нина Давидовна и, пошевелив бровями, натягивает на датчик презерватив. Мы с мамой переглядываемся и начинаем истерично смеяться.
Из кабинета врача выхожу улыбающейся до ушей и случайно наталкиваюсь на…
— Кира? Привет!
— Привет. А ты что здесь делаешь?
— Да так! Ничего! — обхожу ее задом по кругу и пячусь к выходу.
— Ну, нет! Ты беременна?! — орет эта глупая. Улыбаюсь шире. — Тетя Ани, хоть вы скажите, она беременная, да?
— Это секрет! — кричу, приложив руки ко рту.
— Почему секрет-то? — смеется мама.
— Потому. Я сначала Клима порадую. — повторяю в который раз.
— Ух, ты! Значит, больше никаких сомнений?
— Больше никаких! Подбросишь меня домой?
— Ну, конечно, глупая!
Бросаю взгляд на часы. Клим, наверное, будет еще нескоро, но я все равно в нетерпении постукиваю пальцами по обшивке двери, когда мы останавливаемся на светофорах. По ступеням в подъезде уже бегу! Нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу в лифте, а уже у самых дверей отчего-то робею. Кладу руку на абсолютно плоский живот и вместо того, чтобы открыть дверь ключом, звоню… Как Клим, который теперь всегда так делает. И, к удивлению, дверь открывается, прежде чем я успеваю нащупать ключи.
— Привет, — улыбаюсь немного растерянно. — Ты не говорил, что освободишься пораньше, — целую мужа в щеку, в который раз вознося хвалу богу за то, что он никуда меня не отпустил в тот раз…
— Привет.
— Что-то случилось? — замираю я, так и не выпутавшись из рукавов пальто.
— Это ты мне скажи. Что это означает? — интересуется Клим, вытягивая перед собой руку с зажатым в ней тестом на беременность.
Глава 22
Клим
— Тебе не кажется, что Клим похудел? — интересуется мой братец у моего же отца, листая толстую папку меню. Понятия не имею, как мы снова оказались за одним столом, но, сколько бы я ни пытался ограничить наше общение со стариком, тот один черт как-то просачивается в мою жизнь, за мой стол и в мои дела. На этот раз под предлогом необходимости обсуждения деталей нового проекта, который я, не иначе как окончательно спятив, снова ему доверил.
— Это потому, что рядом с ним появилась хорошая женщина. И накормит вкусно-полезно, и на пробежку выгонит, и к врачу заставит пойти, если надо.
— Ты ходил к врачу? — Сашка удивленно вскидывает темные брови. А я невольно морщусь в ответ, потому что не привык жаловаться. К тому же мои проблемы со здоровьем яйца выеденного не стоят.
— Татка записала меня на массаж. Остеохондроз замучил.
— Говорю же — прелесть, а не женщина, — довольно потирает руки отец, и хоть первая моя реакция на все, что бы он ни сказал — отрицание, в этот раз даже я не могу не согласиться:
— Угу. Ничего.
— Так, значит, ты доволен?
Брат откладывает меню и, опираясь предплечьями на стол, придвигается ко мне поближе. Будто я ему сейчас все подробности своей жизни вывалю. Угу. Как бы не так.
— Чем? — делаю вид, что не понял его вопроса.
— Своей женитьбой! Ну, что скажешь, не зря вас судьба свела?
— В жизни вообще ничего просто так не происходит. Давайте уже что-нибудь закажем. У меня после обеда еще полным полно дел.
— Я всегда знал, что вы с Таткой будете идеальной парой!
— Ну, надо же! А вот я даже не догадывался, что ты обладаешь экстрасенсорными способностями.
— Чтобы видеть некоторые вещи, не нужно быть экстрасенсом, — подхватывает разговор отец, — достаточно просто не быть слепым.
— Ты на что-то намекаешь? — хватаю хлебную палочку из корзинки и с хрустом ломаю ту пополам. Это даже ненормально — то, как запросто он выводит меня из себя, зато, мать его все дери, так привычно.
— Да нет, ничего такого.
Отец идет на попятный, но мне почему-то от этого не становится легче. Дожидаюсь, пока он сделает заказ, озвучиваю официанту свой выбор, а когда тот уходит, между делом замечаю:
— Говоря откровенно, не такие уж мы и слепые. Например, твои подкаты к Ани… Ты серьезно думаешь, что мы не в курсе? Господи Иисусе, это же моя теща!
— И что?
— Да, правда, Клим, что тут такого?
Младший примирительно хлопает меня по руке. Поверить не могу, что этот мелкий засранец перебежал на сторону старика. Просто не могу в это поверить!
— Держись от нее подальше! Вашим отношениям не рады. Ни я, ни Тата.
— Мы с Ани — взрослые люди, Клим, и в ваших благословлениях не нуждаемся. Да и что-то мне подсказывает, что за Татку ты все решил сам. Моя невестка умная девочка. Вряд ли бы она стала лезть в наши отношения с ее матерью.
— Может быть! — не могу не согласиться. — Но только потому, что Татка не знает, какое ты на самом деле дерьмо.
Слова вырываются на волю прежде, чем я успеваю их проглотить, и повисают над столом яркими обвиняющими транспарантами. Да что за черт? Понятия не имею, почему так молниеносно утратил над собой всякий контроль. Не потому ли, что подспудно чувствовал, что мой старик, брат, да и все вокруг, понимают нечто важное, то, что каждый раз ускользает от меня самого. Каждый раз ускользает…
— Знаете, что? Я, пожалуй, сыт. Извините.
Отец опускает ладони на стол и, тяжело опираясь на них, поднимается.
— Па, Клим… Ну, какого черта? Вы не думали поговорить, я не знаю… Попробовать наладить контакт? Мы одна семья, и должны держаться вместе.
— Конечно, сынок… Так и должно быть, — соглашается старик, но все равно выходит из-за стола, а потом и из зала.
— Доволен? — интересуется Сашка. Пожимаю плечами и переключаюсь на подоспевшего официанта. — Знаешь, ты странный в последнее время, — не унимается брат, когда официант уходит.
— Правда? И в чем же это выражается?
— Во всем! В кои веки у тебя все в порядке. И с бизнесом все хорошо, и в семье все гладко. Жена, опять же, еще попробуй такую найди… А ты все никак себя не отпустишь. Все подвоха какого-то ждешь.
