Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
«Мандарин» представлял собой настоящий лабиринт – другого такого было не сыскать во всем Париже. Фантастические холлы, спа-салоны, джакузи, огромные плазмы, декор в стиле хай-тек, ярко иллюминированные залы, но наряду со всем этим – узкие темные коридоры, освещенные только фосфоресцирующими лентами, вмонтированными в напольное покрытие; утопающие в средневековом полумраке гостиные; особые лифты с кодовым замком для отдельных постояльцев и так далее. Некоторые постоянные клиенты, не желающие привлекать к себе лишнего внимания, высоко ценили эти удобства. Действительно, они могли прожить в «Мандарине» полгода и не увидеть ни одной живой души, кроме горничной, сомелье и прикрепленного к ним массажиста.
Директор отеля – француз, работавший на «контору», – выдал Брюно служебный пропуск, дающий право прохода через заднюю дверь, выходящую на покатую и постоянно безлюдную улицу. Бармен – китаец в кремовом пиджаке и черном галстуке – принадлежал к числу «друзей». Он царствовал в крошечном баре всего на два столика (VIP only), расположенном на втором подземном этаже, спуститься на который можно было только на лифте. Директор и китаец пообещали, что проследят за безопасностью передвижений Гарри.
В первый раз он пришел на встречу вместе с Нгуеном. Комиссар познакомил их, а потом удалился под тем предлогом, что ему надо срочно позвонить по телефону. Гарри окинул Брюно недоверчивым взглядом. Ногами он выбивал по полированному полу мелкую дробь.
Брюно и не подозревал, что Гарри так юн, и слегка растерялся. Несмотря на жесткое выражение лица, он выглядел как двенадцатилетний мальчик, как будто в глубине его глаз по-прежнему жило детство.
Брюно объяснил, как они будут назначать следующие встречи. Не реже раза в неделю. Теперь, когда они увиделись, им больше нельзя терять друг друга из вида. Согласен? Звонить всегда будет Гарри. Ни в коем случае не с мобильного телефона. Только из автомата или из какого-нибудь бара. Никогда не называть никаких имен. Привет, как насчет воскресенья? О’кей, воскресенье годится. Согласно шифру, воскресенье будет означать понедельник, понедельник – вторник и так далее. Время всегда одно и то же: 17.00. Вот пропуск, с ним ты сможешь приходить сюда когда угодно. В случае крайней необходимости, требующей немедленной встречи, надо просто отправить сообщение со следующим текстом: «Король-лев заболел». Это будет означать: встречаемся через час. Если я прийти не смогу, обязательно кого-нибудь пришлю.
– У тебя есть в городке друзья?
– Я знаю там всех, но ни на кого не могу рассчитывать. Мой единственный друг – один старик-алжирец. Только с ним можно говорить обо всем и ничего не бояться. А у вас много друзей?
– Есть коллеги, вот Нгуен, например. Но друзей…
– А дети у вас есть?
– Две дочки, чуть младше тебя.
– Значит, вы женаты?
– Я в разводе.
Брюно прищурился.
– Дети всегда тяжело переживают развод родителей, – почти против воли выдавил он.
«Уметь быть жестоким», – подумал Гарри. А что, если Хозяин М прав? Сумеет ли этот мужик быть жестоким? Хватит ли у него духу противостоять М’Билялу? Его охватило беспокойство. Он знал, что для победы ему понадобится полная концентрация. Сейчас он вручает свою жизнь в руки этого человека, и неудивительно, что у него возникают вопросы. Он вспомнил, что ему говорил Нгуен: «Он будет тебе вторым отцом», – и успокоился. С того дня, когда он дал слово комиссару, его не покидала решимость пойти до конца. Он посмотрел Брюно прямо в глаза и сказал:
– Вы можете мне помочь. У меня с ними свои счеты. Вы мне нужны.
Светильники в виде драконов едва рассеивали темноту, и в баре царил полумрак. Как Брюно ни вглядывался в лицо своего собеседника, он видел лишь его глаза и отблеск неоновых ламп на стеклах его очков. Он забыл про Мари-Элен. Этот чернокожий худющий парнишка вытеснил ее из его мыслей. Разговаривать с ним было не так легко. Чем-то он его смущал или даже пугал. Как будто Гарри давно понял что-то, о чем сам Брюно даже не догадывался. Гарри тоже чувствовал себя неуверенно. Он опустил голову и потер глаза под очками. Какое-то время он молчал. Как он устал. Он подумал о родителях и решил довериться этому копу. Кажется, он добрый. Может, потому, что ему тоже хреново?
Брюно выждал несколько минут, прежде чем начал задавать Гарри вопросы о городке и о его жизни в нем. Тот или просто кивал, или отвечал коротко, но потом вдруг начал рассказывать.
13
Вилла «Тамариск», Ла-Марса, Тунис
На одном из тунисских базаров мне попалась на развале целая коробка французских книг 1970-х годов, и, подумав о Рим, я ее купил. Продавец в качестве бонуса дал мне три номера английского журнала «Татлер». Я сидел на террасе и листал журналы; Рим, по идее, делала уроки. Внезапно мой взгляд зацепился за одну черно-белую фотографию. Сияющее лицо с четко очерченными чертами, короткая стрижка, светлая улыбка…
– Да это же Брюс! Быть того не может! Но это он, точно он!
Рим подскочила и вырвала журнал у меня из рук:
– Ты его знаешь?
– Мы с ним встречались в Каире. Ты тогда еще не родилась. Но я понятия не имел, кто он такой, даже фамилии его не знал.
Часть ночи мы с Рим провели, разыскивая в интернете сведения о его жизни и смерти: помимо его полного имени – Брюс Четуин – мы выяснили, что он был известным писателем и скончался в Ницце в 1989 году. Мы глотали страницу за страницей: статьи, биография, отрывки из книг, комментарии. На следующий день Рим чуть ли не швырнула мне в лицо тома, купленные на базаре, и потребовала, чтобы я заказал через интернет все книги Четуина. Как только заказ доставили, мы засели за чтение.
Рим напрочь забыла о своем мобильнике, а я всего за несколько дней узнал о Четуине немало нового. Вникая со страстным любопытством в подробности жизни человека, с которым пересекся много лет назад, я испытывал странное чувство. Рим считала Брюса кем-то вроде хиппи, одним из тех, на ком до сих пор держится легенда Сиди-Бу-Саида. Я не стал говорить ей, что Брюс относился к хиппи скорее враждебно, полагая, что они уродуют страны, в которых появляются. Я обратил на это внимание, когда он рассказывал о своем посещении Балха – города в Центральной Азии. Там же Брюс спросил у какого-то факира, как пройти к мавзолею, на который ему хотелось посмотреть, и тот ответил: «Не знаю. Кажется, его разрушил Чингис». Я воспользовался этим эпизодом как предлогом объяснить Рим, почему меня так привлекают города, лишь слегка затронутые исламским гипнозом; Исламскому государству пока не удалось – слава Аллаху! – туда внедриться, и их обитатели продолжают существовать в легком, но постоянном возбуждении от воспоминаний о Чингисхане или Александре Македонском. Затем мы долго спорили, пытаясь найти ответ на вопрос, который Брюс задавал себе во всех своих книгах: почему человека тянет к перемене мест?
Это был восхитительный день. Он позволил мне вернуться к рассказу об основании Карфагена и миграциях древних восточных богов по всему Средиземноморью. Брюс сотворил настоящее чудо. В Рим вселилась жажда знания и стремление понять, что к чему. Из подростка она вновь превратилась в ребенка, робко задающего мне все новые вопросы, как будто до нее наконец дошло, зачем она явилась ко мне и осталась у меня жить. Что до меня, то я сам себе казался шаманом, сошедшим со страниц одного из романов Брюса: я еще не стал «первобытным религиозным мистиком», но уже мог передать ей то, что знал сам, без труда находя слова, способные поразить ее воображение.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
