Вскоре и меня затягивает сладкий водоворот музыки и света, я не сразу же замечаю, как Николас появляется в зале и начинает виться плющом вокруг Элджебет. Он так увлечен Элджи, что совершенно не замечает никого вокруг, в том числе и меня. Зато моя рыжая подруга все видит и вознамеривается с ним поиграть, об этом говорит хитрый блеск, затаившийся на дне янтарных глазах. Она будто переключается на другую мелодию, и теперь предоставлена не самой себе, а исключительно Нику. Кружится, обвивается вокруг него, скользит ладонями по его тяжело вздымающийся груди, напряженным плечам, спине, осторожно проводит нежными пальчиком по мужской щеке и провокационно закусывает свою губу. Но стоит Николасу протянуть руку, чтобы дотянуться до своей заветной мечты, столь желанной женщины, как она ускользает из-под его пальцев. Хочет поймать ее поцелуи, но губами ловит лишь заряженный экстазом воздух.
И все-таки моему братцу удается сладить с непокорной девицей, в какой-то момент его ладони уверенно ложатся на тонкую талию и притягивают Элджи к себе. Николас склоняется над ее ушком и начинает что-то бормотать, совершенно неприличным образом чередуя слова с поцелуями в шею.
И когда мне кажется, что крепость под именем Элджебет бесславно падает под натиском врага, она выкручивается из захвата Ника, оставляя в его руках лишь свою кофточку, и теряется среди танцующих. Мой ничего не понимающий брат в одиночестве стоит посреди веселящейся толпы и в замешательстве озирается по сторонам.
— Что, отшили тебя, красавчик? — подхожу довольная, потому что считаю, что Нику полезно будет почувствовать горечь отказа на собственной шкуре.
— Ди? А ты что здесь делаешь? — хмурится Ник, быстро включая режим заботливого брата.
— В гольф решила поиграть, — подмигиваю ему, — А ты?
Лицо его досадливо кривится, он тяжело вздыхает и кивает:
— И я… Только вот партия моя, кажется, сорвалась.
Мы плавно перемещаемся в бар, где музыка не кажется такой громкой, чтобы продолжить разговор.
— Это ты об этой рыжей? — киваю в сторону танцующих.
— Да, ты видела? Ты с ней знакома? — с надеждой спрашивает брат, — Я ее еще в прошлый раз заметил, просто подойти не успел. И сегодня днем видел на автодроме, хотел с ней познакомиться, но разговор не сложился, она куда-то быстро убежала.
— Бедный Николас, — ехидно улыбаюсь братскому горю. Если бы мне не были известны некоторые подробности этой истории, то я ему, может быть, и почувствовала. Но зная, как Николас на протяжении нескольких лет целенаправленно динамил Элджи, считаю, что муки любви должны пойти ему на пользу.
— Так ты знакома с ней? — возвращается он к своему вопросу.
— Может быть, — безразлично пожимаю плечами.
— Устрой нам свидание, — не теряется Николас, чем вызывает широкую улыбку на моих губах.
— Ник, я не собираюсь устраивать тебе свидания только потому, что тебе жмет в штанах! — довольно грубо отказываюсь я.
— Ничего мне не жмет, — кривится он, — Мне просто понравилась девушка, это тот тип женщин, который я люблю, — моя бровь резко взлетает вверх, — Яркий, дерзкий, страстный, импульсивный… Да, что я говорю, у меня просто крышу от нее сносит!
— А как же Элджи? — ни с того ни с сего вякаю я.
— Кто? А, Элджебет! — не сразу догадывается о ком идет речь, — А она-то здесь причем? С чего это ты вдруг ее вспомнила, в любом случае, я на ней никогда не женюсь.
— Как будто на этой рыжей ты жениться собираешь, — хмыкаю я.
— Может быть, — задумывается Ник и довольно жмурится, — Всегда любил рыженьких.
— Глупости не говори. Папа никогда не одобрит такой брак. Не строй глупых иллюзий, а лучше присмотрись повнимательнее к Элджи. Она, кстати, тоже рыжая, — с намеком бросаю я.
— Она не такая яркая, как моя прекрасная незнакомка. Моя огненная незнакомка, — мечтательно произносит братик, не желая слышать мои слова, — Так как ее зовут?
— Анжелина, — с недовольством отвечаю ему.
— Так и знал, что вы знакомы! Диди, поспособствуй нашему свиданию, я влюблен! — сладко поет братец и прижимает к лицу кофточку Элджи, вдыхая ее аромат, — Анжелина. Энджи.
Смотрю на глупую влюбленную физиономию моего брата и, понимаю, что он не догадался. А я… я сделала все, что могла, и теперь умываю руки. Если Ник не желает видеть очевидного, то это его проблемы, выдавать подругу я не собираюсь.
— Дурак ты, Николас, — качаю головой и меняю тему, — Лучше скажи, братец, где мой муж.
— Не знаю, — хмурит лоб и сверяется с часами, — Наверное, все еще в самолете, но должен уже идти на посадку, — пожимает он плечами.
— В каком таком самолете? — мои брови недоуменно сходятся на переносице.
— Ну, в Абу-Сахари летит он, — отвечает брат, — Завтра днем планируются какие-то переговоры, я правда еще не успел вникнуть в суть вопроса, — почесывает он затылок, и это значит, что Николас даже не открывал договор, — Генрих вылетел заранее, чтобы подготовить презентацию, а я подтянусь к обеду, следующим рейсом.
— Если не опоздаешь, как обычно, — тихо ворчу я.
— Слушай, а Энджи тоже поедет в Абу-Сахари? Она девчонка из группы поддержки, я угадал? — не унимается Ник.
— Из группы поддержки, из группы поддержки, — бормочу и про себя добавляю: — «Моей персональной группы поддержки».
— Так и знал, ты видела как она танцует, крутит попкой!? — восторженно выдает братец, явно забывая, с кем разговаривает, смотрит в мою сторону и строго отмечает, — Если видела, то никогда так не повторяй. Поняла? — лишь хмыкаю ему в ответ, а Николас неожиданно громко начинает смеяться.
— Ты чего? — удивленно кошусь на него.
— Да представил, как Леди Аберкорн ломало бы на танцполе под эту музыку, — Ник дурачится, высовывает язык и склоняет голову на бок, выставляет вперед полусогнутые в локтях руками и совершает ими несколько дергающихся движений.
— Точно говорю, дурак ты, Николас, — устало повторяю и с тяжелым вздохом добавляю, — И сестра у тебя под стать тебе — дурочка. Увидимся в Абу-Сахари. И, спасибо, что не выдал меня Генриху.
— Диди, — мягко окликает он меня, — Может, ну их нафиг, эти гонки? Возвращайся домой, я тебе машину свою отдам. Или новую, которая в сто раз круче, куплю!
— Люблю тебя, Ник, — быстро целую его в щеку и отправляюсь на поиски подруги.
Настроение падает до ноля, или, может, дает о себе знать усталость, накопившаяся за день, в любом случае, в клубе мне делать больше нечего. И вот только теперь, когда стало известно, что Генриха здесь нет, мне стало непонятно, зачем я вообще сюда явилась? Ведь знала же, что муж терпеть не может всякого рода танцы, и на званых вечерах он выходит вальсировать только ради меня. Где были мои мозги? О чем я думала? Действительно ли я хотела поймать Генриха на изменение или желала соблазнить его собственноручно?
