Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
3. «Украшение тела, – отмечает Джиллиан Моррис-Кей, – судя по всему, стало важным этапом на пути создания искусства. Использование цвета для украшения кожи, костей и бус предполагает получение удовольствия от формы и цвета. Практика прокалывания зубов, раковин и костей и изготовления из них подвесок или ожерелий – древнейшая после раскрашивания тела форма украшения себя». Gillian Morris-Kay. The Evolution of Human Artistic Creativity // Journal of Anatomy 216 (2010). P. 161.
4. В пещере Мас-д’Азиль в Юго-Западной Франции был найден череп женщины, пустые глазницы которого были украшены резьбой по кости, а нижняя челюсть, возможно, была заменена оленьей. Череп относится к мадленской культуре (около 14 000 лет назад).
Согласно Полу Петтиту, «погребальная деятельность окончательно символически оформилась около 30 000 лет назад или, возможно, немного раньше; а на определенном символическом уровне ее следы заметны еще в погребении среднего палеолита – 100 000 лет назад». См.: Paul Pettitt. The Palaeolithic Origins of Human Burial. N. Y.: Routledge, 2011. P. 269.
«Хотя палеолитические захоронения ясно свидетельствуют о наличии идеи загробной жизни, – говорит Брайан Хейден, – они ставят и вопрос о существовании самых ранних форм культов предков. 150 000 лет назад никаких форм погребения, судя по всему, еще не существовало. Когда человек умирал, его тело просто лежало на поверхности земли, разлагалось или поедалось хищниками, подобно тому как в Тибете оставляют тела на виду у животных… Возможно, первые люди клали трупы на возвышения, чтобы доступ к ним имели не хищники, а птицы и насекомые… Самое интересное, что, когда в археологии появляются свидетельства погребений, это не сопровождается полным отходом от прежних традиций. Нельзя сказать, что какая-то новая система верований и ритуалов пришла на смену старым методам, или что люди стали больше думать о гигиене, или что они внезапно осознали смерть. Погребение было чисто символическим. Оно требовало отдельных усилий и часто сопровождалось кострами, символическими жертвами или подбором камней особого рода и формы». См.: Brian Hayden. Shamans, Sorcerers and Saints. Washington, D. C.: Smithsonian, 2003. P. 115.
Я полностью согласен с утверждением Дэвида Уэнгроу: «Если искать устойчивый интерес в культурной реализации сложных существ среди ранних охотников и собирателей, наиболее вероятно найти его в погребальной практике палеолитических и мезолитических сообществ того времени, к которому относятся самые ранние датированные находки произвольных сочетаний останков человека и животных в захоронениях в пещерах Схул и Кафзех (возраст – около 80 000–100 000 лет) и далее в так называемых шаманских могилах натуфийского периода, а не в известных нам наскальных рисунках». См.: David Wengrow. Gods and Monsters: Image and Cognition in Neolithic Societies // Paléorient 37/1 (2011). P. 154–155.
5. Кстати, о слове «душа». Это, конечно, «западное» понятие, которое несет совершенно определенные религиозные коннотации и которое не стоило бы применять ко всем религиозным верованиям. Однако здесь оно употребляется просто как синоним «духовной сущности»: если хотите, это понятие можно заменить термином «разум». Об одном из первых использований слова «душа» можно прочитать в исследовании о недавней находке стелы в Зынджирлы (древнем Сам’але) под современным Газиантепом. См.: Dennis Pardee. A New Aramaic Inscription from Zincirli // Bulletin of the American Schools of Oriental Research 356 (2009). P. 51–71; J. David Schloen and Amir S. Fink. New Excavations at Zincirli Höyük in Turkey (Ancient Sam’al) and the Discovery of an Inscribed Mortuary Stele // Bulletin of the American Schools of Oriental Research 356 (2009). P. 1–13; Eudora J. Struble and Virginia Rimmer Herrmann. An Eternal Feast at Sam’al: The New Iron Age Mortuary Stele from Zincirli in Context // Bulletin of the American Schools of Oriental Research 356 (2009). P. 15–49.
6. Хотя все согласны с тем, что люди периода верхнего палеолита уже хоронили мертвых, продолжаются горячие споры о том, существовала ли эта практика также в среднем и нижнем палеолите. См.: Julien Riel-Salvatore, Geoffrey A. Clark. Grave Markers: Middle and Early Upper Paleolithic Burials and the Use of Chronotypology in Contemporary Paleolithic Research // Current Anthropology 42/4 (2001). P. 449–479.
«В последние десятилетия, – замечает Уильям Ренду, – ученые оспаривают существование в Западной Европе погребений до прихода анатомически современного человека. Поэтому к стоянке Ла-Шапель-о-Сен, в случае с которой гипотеза о неандертальских захоронениях возникла впервые, был применен подход, сочетающий полевые исследования и переоценку уже найденных останков неандертальцев. Оказалось, что неандертальцы из Ла-Шапель-о-Сен клали своих покойников в яму и быстро забрасывали землей, стремясь защитить от любого воздействия извне. Эти открытия свидетельствуют о существовании западноевропейских неандертальских захоронений и о том, что неандертальцы обладали достаточными когнитивными способностями для этого». См.: William Rendu. Evidence Supporting an Intentional Neandertal Burial at La Chapelle-aux-Saints // Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America 111/1 (2014). P. 81.
Самые ранние и наименее противоречивые материальные свидетельства неандертальских захоронений относятся к местам погребений в израильских Схуле и Кафзехе (возраст – около 100 000 лет). Однако кости неандертальцев были найдены во многих захоронениях в Европе и Азии – например, в Тешик-Таше в Узбекистане и в Шанидаре в Ираке: там была обнаружена большая пещера с останками нескольких неандертальцев. В некоторых погребениях прослеживается каннибализм. См.: Rainer Grun et al. U‐series and ESR Analyses of Bones and Teeth Relating to the Human Burials from Skhul // Journal of Human Evolution 49/3 (2005). P. 316–334; André Leroi-Gourhan. The Hunters of Prehistory. N. Y.: Atheneum, 1989. P. 52.
7. Анимизм – конечно, не совсем религия; на этом этапе эволюции говорить о религии просто нельзя. Лучше считать анимизм системой верований – своего рода линзой, через которую Адам и Ева смотрели на мир и на свое место в нем.
8. Нет недостатка в теориях о значении и использовании пещерной живописи палеолита. Есть приверженцы модели «искусства для искусства», которая утверждает отсутствие у наскальной живописи какого-либо внутреннего смысла. Хотя эта теория, главным образом вызванная к жизни низкой оценкой когнитивных способностей доисторических людей, современной наукой в основном отвергнута, она все же до сих пор имеет последователей. Например, Джон Халверсон пишет: «Предполагается, что пещерное искусство не имеет “cмысла” в обычном значении слова, как и религиозных, мифических или метафизических отсылок, не обладает магической или практической ценностью. Его следует понимать скорее как отражение ранней стадии когнитивного развития – зачатков абстракции в форме представленных изображений. Эта деятельность была самоцельной, родом игры – свободной игры со знаками. Следовательно, палеолитическое искусство можно в довольно точном и поучительном смысле считать настоящим искусством ради искусства». См.: John Halverson. Art for Art’s Sake in the Paleolithic // Current Anthropology 28/1 (1987). P. 63.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
