– Кто? Рогатый? Да он это место и не заметил, тут знать надо. Он в лагерь чешет, там и заночует. Плюнь ты на него, не конкурент он с одной рукой. Если только сдуру подпустишь к себе, тогда ножом пырнет. А так ты – танцор диско и главный претендент.
Леший разгреб сугроб, под которым обнаружился железный лист на полу, а на нем сложенный из обломков кирпича очаг – кривой, закопченный, но вполне пригодный.
– Вон дрова в углу, ломай там помельче ветки и сюда их. – Он вытащил из рюкзака зажигалку и небольшую бутылку с чем-то желтоватым.
– Замерзло все, хрен разожжем, – буркнул Кат. Прилив настроения его не покидал, но и послушно выполнять все, что сказано, – как-то обидно.
Пацан он, что ли, этому лесному бродяге?
– Не ворчи. Папа Дюкер посылает нам свой пламенный привет! – Леший плеснул на сложенные кое-как дрова из бутылочки, отчего избушку мгновенно пропитал знакомый аромат бензина. Отложил остаток в сторону и чиркнул зажигалкой.
Газа в смешной прозрачной поделке предков – Кат во множестве находил такие в городе – давным-давно не было. А вот кремень – никуда не делся. Сноп искр упал на пропитанные бензином ветки, накиданные сверху, и через минуту в домике полыхал веселый костерок. Дымный, но вполне живучий. Химическая вонь бензина быстро выгорала в холодном воздухе, исчезая без следа.
– Эх… Водки бы! – плюхнувшись на одну из лежанок, заявил Леший. – И сала с чесноком. Я, как истинный сын религии Великого Кабаньего Бока, очень уж сало люблю.
– Ну раз любишь… – Кат вытащил сверток, который благополучно доехал в рюкзаке от далекого, такого спокойного Боброва до этой странной, словно выпавшей из сказок на берег Битюга избушки. – Тогда держи!
– Точно водки нет? – Леший, уминающий второй ломоть хлеба с толстым куском сала, говорил невнятно, но понять его было можно.
– Точно, – Кат отогревался у костра, стащив с головы шапку и расстегнув до пупка куртку. – Трезвость – норма жизни.
Леший тоже снял балаклаву, оказавшись довольно молодым на вид парнем. Если бы не глаза, да еще очень жесткая на вид, непонятного коричневатого цвета короткая шевелюра ежиком, – обычный человек.
– Хоть сало… – с удовольствием облизывая пальцы, откликнулся Леший. Руки его без перчаток тоже выглядели… странновато. Длинные узкие пальцы с загнутыми крючковатыми ногтями, темными на фоне кожи, – это бросалось в глаза даже в полутьме домика. – А ты чего, еще и шутить умеешь? Я думал, вы там городские все отмороженные, типа этого рогатого. Во славу Одина и – еблысть головой в стену!
Оба засмеялись. Стена между двумя парнями, ни одного из которых и человеком-то с полным правом нельзя было назвать, если не рухнула, то крепко покосилась. И покрылась трещинами в ладонь шириной, через которые можно друг друга с интересом разглядывать.
– Ты в Воронеже не бывал, что ли? – отсмеявшись, спросил Кат. – Так удивляешься… Не одни викинги у нас, есть и нормальные.
– Почему вдруг? Заходил. Аж три раза. Один раз чуть в горячее пятно не угодил, а потом пару раз уже с картой – Дюкеру где-то досталась, он мне и дал. Нечего у вас толком делать: народ по норам сидит, дома развалены, по улицам какие-то твари бегают – пока отстреляешься, вспотеешь.
– Морты? Ну это да, есть такое… А приходил зачем?
– Шеф послал. Есть у вас местечко одно, механы называют Круг-в-круге, а как по уму – не знаю. Туда еще зайти никто не может. Я тоже не смог, чуть голова не отвалилась.
Кат помрачнел. Да, загадка не только для сталкеров – хотя им прежде всего интересно, но и для военных Базы. Квартал зданий бывшего керамического завода по соседству с Мехзаводом. На картах есть, со стороны – видно, а начинаешь туда идти – голова болит дико, глаза слезятся, и все время тянет свернуть в сторону. И ведь сворачиваешь! Никто внутрь так и не зашел – ни механы из соседнего убежища, ни сталкеры. Никто.
Нигде в городе ничего подобного, а там – так.
– Ладно мы, добытчики и несуны. А ты-то там что забыл?
– Дюкер велел, – пожал плечами Леший и потянулся к последнему куску сала, лежавшему на черствой горбушке. – По-братски?
Кат кивнул и протянул ему нож. Не только викингов же резать, и на мирные цели сгодится.
– А ты там бывал внутри? – хитро глянув над самодельным бутербродом в глаза сталкеру, спросил Леший и вонзил слишком длинные и острые – для человека – зубы в еду.
– Да там никто не был, – досадливо поморщившись, признался Кат. – У ребят слухи ходили, что Шамиль с Черноруким туда пошли однажды. Это еще задолго до меня было. Слухи – потому как не видел их больше никто. Там пропали, нет, кто теперь скажет? Но место у сталкеров запретное теперь: тем более, керамзавод, что там искать, плитку на пол? Хотя рядом я ходил, смотрел. Непонятно. Но горячего пятна нет, я бы заметил.
– Ты чего, радиацию видишь? Охереть… – Леший даже от последнего куска сала оторвался. – Нужный ты чувак для разведки местности!
– А то! Еще Буран так говорил… – Кат запнулся. – Царствие ему… какое захочет.
– Умер? – уточнил Леший. – Жалко. Я с ним пересекался там, в ваших руинах…
– Погиб. В одном походе были.
За стеной выл ветер. Снег хлопьями летел в пустые, без рам, окна, шипел на ровно горящих дровах. Не самое лучшее место для ночевки, но и не в снегу спать. Сойдет.
– А я сам с севера, – внезапно сказал Леший. – Не где Арктика всякая, конечно, ближе. Хотя черт его знает. Соображать уже здесь начал, просто люди говорили: родители со мной пришли откуда-то оттуда. Подмосковье. Или Тула. Не знаю. Мать потом… почти сразу, отец – через полгода. Попали в самый замес, не в эпицентр, но рядом. А я видишь какой красавец получился.
– И кто же тебя растил? Деревенские?
Леший засмеялся. Тихо и необидно, не над Катом и даже не над вопросом. Просто рассмешила сама идея.
– Ты ж с Груздем шел? Если б деревенские, я вот таким бы и вырос. Борода лопатой, мозги дома забыл. Чтобы не изнашивались. Нет, конечно, Дюкер и воспитал. Не он один, вся его гвардия вместе. Складские.
– А что вы за люди? – спросил Кат.
Не то что это было сильно ему интересно, после еды и бурно проведенного дня хотелось спать, но информация лишней не бывает. Может, выведут их с Филей на Чистый Град после всей этой ненужной суеты с Поединком.
– Люди? Да обычные. Дюкер когда-то в охране склада служил. Прапорщиком, что ли. Не офицером. В Черный день руководство всполошилось – секретная часть, военное время, а приказов – ноль. Радио отказало. Армия бросила своих питомцев. Гонцов в Воронеж послали, а они как испарились. Паника опять же.
– И дальше что? – примерно понимая, все же уточнил Кат. Это не на подземной базе сидеть с элитными бойцами и железной дисциплиной. В здешних краях наверняка жестче вышло.
– Дюкер подбил проверенных ребят, ну и… Два офицера перешли на его сторону, начальник хранилища застрелился у себя в кабинете, пока дверь ломали. И человек двадцать… Нет, похоронили потом, честь по чести, с оружейным салютом. Мужики же присягу исполняли, только не поняли, что уже некому служить. Судьба такая.
