— Ничего я не делал, — огрызнулся я.
— Ну, это на тебя не похоже, — констатировал Селлерс. — Тынатворил больше, чем можешь себе представить.
Он откинул голову назад и захохотал. Гиддингс тожеулыбнулся.
— Я только что говорил молодцу, что его бой закончен, —сказал он. — Он теперь вне ринга. Получил полный счет.
— Ну, что ты знаешь, то знаешь. — Селлерс потер руки, словнокостяшки его пальцев при виде моей разбитой физиономии начали зудеть. Онповернулся к Гиддингсу:
— Я тебе уже говорил, у этого маленького шельмеца в головене то чтоб совсем уж пусто. Он хитер. Его беда в том, что он не умеет держатьсяв тени. Всегда лезет вперед со своей болтовней и всегда нарывается наколотушки. Держу пари, что не менее дюжины раз видел его готовым пациентом длябольницы, — и все из-за того, что он подставлял свою голову, вместо того чтобысвязаться с полицией.
— И этого шельмеца ни разу как следует не проучили? — спритворным удивлением спросил Гиддингс.
— Недавно проучили, — ответил Селлерс.
Лицо Гиддингса стало жестким.
— На этот раз его проучим мы, — мрачно произнес он.
— Сомневаюсь, — не согласился Селлерс. — Он предпочитаетполучать кулаком по физиономии. Не так ли, Дональд?
Я промолчал. Гиддингс сказал:
— Я как раз собираюсь сделать из парня христианина. Хорошо,что ты здесь, Фрэнк. — Он повернулся ко мне: — Выкладывай-ка все, что знаешь.
— Да, — подтвердил Селлерс, вытаскивая из кармана сигару исадясь. — Все, что знаешь.
Он отломил зубами кончик сигары, сплюнул комок табака напол, зажег сигару и расселся, как человек, собирающийся поразвлечься хорошимпредставлением.
— Начинай, Поллитровочка, давай выкладывай. И будет лучше,если ты выдашь всю правду.
— Мне нечего выдавать.
— Послушай-ка, — сказал Гиддингс. — У нас много способовзаставить человека заговорить, даже без промывания мозгов. Мы будем давить натебя, Дональд. Мальчик мой, мы будем давить на тебя со всех сторон. Ты несможешь жить и работать в городе, если полиция будет против тебя. И если тыумен, ты должен понимать это.
— Он умен, — убежденно промолвил Селлерс. Помолчав немного,добавил: — Но хитер. Ужасно хитер.
— Действуя вместе со мной, вы никогда не проигрывали, —напомнил я Селлерсу.
— Да, никогда, — подтвердил он, задумчиво пуская дым изсвоей сигары. — Я не могу сказать, что проигрывал. Но я не собираюсь сидетьпозади тебя и ждать, чтобы ты сдавал карты так, как ты хочешь. После того какты их перетасуешь, я заберу колоду и буду сдавать по-своему.
— Хорошо, — согласился я. — Я еще тасую. Когда буду готовсдавать, вы получите карты.
Гиддингс покачал головой:
— Нет, так не пойдет, Дональд. Может быть, Селлерс доверяеттебе, но я — нет. Я скептик, вот такой уж я сукин сын. Не доверяю никому.
— Расскажи все с самого начала, — сказал Селлерс. — Не стоитводить за нос Тэда Гиддингса, Дональд. Тебе лучше начать выкладывать карты.
— В противном случае? — поинтересовался я.
Селлерс пощелкал языком. Так снисходительно мать упрекаетнесмышленыша.
— Начни с самого начала, — посоветовал Гиддингс.
И я начал:
— Пока у меня ничего нет, кроме подозрений. Я ненавижу…
— Для начала нам достаточно, — прервал Гиддингс.
— Но я ненавижу обвинять, основываясь только на подозрениях!
— Мы все время делаем это в разговорах между собой, — сказалСеллерс. — Только не говори ничего кому-нибудь другому, Дональд, особенногазетчикам.
— Ну, — начал я, — все началось с натурщицы, котораяпозировала нагишом…
— Ты говоришь о малышке Сильвии Хэдли, красотке, котораяпозировала миссис Крокетт в тот день, когда ее мужа прикончили, не так ли?
— О ней.
— О Дональде можно сказать одно, — вмешался лейтенантСеллерс. — Красотка, даже на фотографии, так сильно действует на него, чтолучше убрать эту фотографию. Я полагаю, он вызывает материнские чувства.
Выглядит таким беззащитным. Возникает желание сменить емупеленки. Я не раз наблюдал это.
— Продолжай, — сказал Гиддингс. — Так что ты говорил оСильвии Хэдли?
Я сказал:
— Она в некотором роде торговка краденым.
— Торговка краденым? Эта милашка?
Я кивнул.
— Он спятил, — сказал Гиддингс, повернувшись к Селлерсу.
Тот покачал головой:
— Пусть продолжает, Тэд. Пусть мелет вздор. У него свояточка зрения, и мы сможем принять ее во внимание, если разрешим ему говорить.Продолжай, Дональд.
Ты думаешь, что она торгует краденым. На каком основании?
Я пояснил:
— Она связалась со стариком по имени Мортимер Джеспер,своего рода коллекционером. Как мужчина он ее интересовать не может, этослишком очевидно. Значит, он для нее что-то делает.
— Что? — поинтересовался Гиддингс.
— Я думаю, он снабжает ее… Это только предположение, но ядумаю, он снабжает ее информацией о стоимости вещей. Сильвия крадет их, а затемпродает ему.
Гиддингс посмотрел на Селлерса:
— Упаси Господи, до какой глупости он может дойти?
— Перестань, Тэд, — одернул инспектора Селлерс; его глазасверлили меня. — Продолжай. В чем суть, Дональд?
У тебя, видимо, есть основания думать так. Какие?
— Об этом я и пытаюсь сообщить вам, — сказал я.
— Ладно, продолжай.
— Ну, я попытался проследить эту линию до конца, вот и все.Позвонил Джесперу и договорился о встрече, чтобы задать несколько вопросов.Никогда раньше не встречался с ним. Когда я остановил автомобиль и началвылезать из него, откуда-то выскочили двое головорезов и заставили меня поехатьна пустырь. Там они чертовски меня избили.
— Этому, — улыбнулся Гиддингс, — нам хотелось бы получитьдоказательства. Мало ли что ты нам тут наплетешь!
— Ты думаешь, что между Джеспером и этими двумя бандитамиесть связь? — спросил Селлерс.
— Черт побери, нет, — ответил я. — Поймите правильно. Скореевсего эта девчонка, Сильвия Хэдли, поручила двум громилам следовать за мной,чтобы проследить, куда я пойду. Они увидели, что я напал на след, и обработалименя. Чтобы на некоторое время устранить.
