— А написано сколько? Пять? Премию литературную ты огрёб? Договор с издательством поимел? Разные заманчивые предложения получил?
— Ара, твоими устами да мёд пить! — со вздохом сказал писатель. — Тут, конечно, заодно и морду твою иметь надо, а то любая другая треснет. А что касается ваших заманчивых предложений…
Арон вместо обиды за «морду» и всё остальное решительно перебил оппонента:
— Книжка-то когда появится?
— Со дня на день.
— Не забудь проставиться!
— С тобой забудешь.
Из этого последнего разговора Лёшка с Серёгой поняли очень мало. Но было ясно, что развесёлая компания лауреатов что-то замышляет. Понять бы только что? И Артём Николаевич ещё масла в огонь добавил:
— Пока помню. Ребята, для вас может найтись работа. Месяца через три-четыре. Если заинтересованы её получить, не принимайте никаких предложений надолго. И вообще… На месяц вперёд ещё можно, на два — лучше не спешить.
— Валька ещё велел сказать про волосы! — подсказал Арон.
— Да. Про парикмахерскую забудьте. Отращиваем длинные причёски быстро и качественно.
Серёга с Лёшкой открыли рты, чтобы назадавать очередную кучу вопросов, но догадались, что сегодня ответов всё равно не дождутся.
Режиссёр с мастером компьютерных эффектов на какое-то время оставили их одних, но обещали вернуться. Серёга тут же притащил по бокалу шампанского, но отпить они успели лишь по глотку.
— Я не ханжа, но чтоб при мне такого не было, — сказал Арон, неслышно объявляясь из-за спин и кладя руку Лёшке на плечо. — Дядя Арон и то ведёт трезвый образ жизни. Берите пример, пока жив.
— Так вы за рулём.
— Тоже верно. Пошли, Тёмный тут нашёл оказию с кем вас в гостиницу отправить. Сам бы давно отсюда слинял, но надо ещё кое с кем парой слов переброситься.
Оказией оказался автобус, на котором везли делегацию их родного канала «ТВ-Сибирь». Знакомые лица были веселы и навеселе — как выяснилось, канал тоже получил премию за лучший репортаж. А Лёшка не только этого факта не помнил, он вообще земляков не видел. Даже когда их представляли. Вот что значит переволноваться.
В отеле выяснилось, что их гостевые карты остались у Арона (вспомнить бы, зачем отдали?), но им как-то сразу поверили и пропустили не только в отель, но и в номер.
— Хорошо-то как! — прошептал Серёга, падая в одежде на постель. — У тебя ноги гудят? У меня — тоже. Казалось бы, почти всё время сидели, а оно вон как. Пиво кинь, если дотянуться можешь.
Серёга подсуетился и по пути на двадцать восьмой этаж разжился несколькими банками пива.
— Шампанское было бы уместнее, но и так неплохо. Верно, Кузнецов?
— Верно.
Чтобы открыть пиво, Серёга всё-таки сел, а потом даже нашёл силы выглянуть в окно.
— Слушай, а это что там за стадион?
— Черкизово.
— Так это, завтра ж «Локомотив» наших принимает. Рванём?
— Давай. Только не завтра, а послезавтра.
— Ты на часы посмотри. Теперь уже завтра. Интересно, а порноканалы здесь имеются? Шучу. Сейчас пиво допью, и то только потому, что во рту всё пересохло, и свалюсь, как мёртвый.
— Раздеться не забудь.
— Кузнецов! Ты спишь?
— Сплю. Или не сплю. Не знаю.
— Ты знаешь, который час?
— А мы никуда не торопимся.
— Не валяться же весь день в постели. Мы что, каждый день в Москву прилетаем? Завтрак оплаченный мы уже проспали. Давай хоть сами себе экскурсию организуем. Или культурную программу. Пива хочешь? А то мы его вчера много взяли, от жадности, видимо.
— Не буду я пиво.
— Так пропадёт же.
— А ты не открывай.
Лёшка заставил себя скинуть дремотное состояние и насильно отправил себя в душ.
— Так, — постучал в закрытую дверь Серёга, перекрикивая шум воды. — Собираемся, завтракаем — здесь есть какая-то кафешка рядом с нашим корпусом — и на метро в центр. По пути решим, куда именно.
— Надо Арона предупредить, — крикнул ему Лёшка.
— Чего?
— Надо Арона предупредить, — повторил Лёшка, вытащив изо рта зубную щётку.
— Это само собой. Если он уже не срулил.
— А вот и мы, господин лауреат! Доброе утро! — без стука вломившись в незапертую дверь, с порога завопил чрезмерно энергичный Серёга. И осёкся.
Лёшка проследил за его взглядом и тоже всё понял. Арон сидел на кровати, в белой рубашке и в галстуке-бабочке. Но без брюк. Рядом в кресле сидел Артём Николаевич. Он был в джинсах и футболке. Одеты они были по-разному, но лица у обоих были одинаково бледными, какими-то неживыми. На столике между ними стояли две лауреатские статуэтки, бутылка водки и три стакана. Один был накрыт куском хлеба.
— Кто-то умер? — похолодевшими губами задал Лёшка вопрос.
— Валька. Ночью в горах лавина сошла. И весь их лагерь, всю эту чёртову киноэкспедицию… Так что нам и на похороны тратиться не нужно. Кладбище и могилки готовы.
Арон чуть помолчал, вздохнул и щёлкнул пальцем по носу одного из бронзовых «Орфеев».
— Даже в руках не подержал. Говорил же, останься или хоть на день задержись! Переживут они без тебя. Тьфу ты, пропасть! Не прав был. Не пережили бы. Но Валька-то, Валька бы… Нет, он бы меня прибил, если бы так всё вышло. Он такой! Сказал бы, накаркал, мол, Ара…
— Беслан Харлампиевич по телефону сказал, что спасатели там, где лагерь стоял, бутылку коньяку нашли, — невесело улыбнулся Артём Николаевич. — Не разбилась и на самом видном месте лежит. Полная, нераспечатанная. Сказал, будто кто предлагает помянуть всех.
— То-то я смотрю, коньяка нету! — воскликнул Арон. — Я прикупил, чтобы, значит, отметить красиво, а он всё норовил с собой прихватить. Я ему ещё сказал, что он и в могилу за собой коньяк потащит. И ведь прав был! Нет, кто из нас после этого еврей?
Зазвонил телефон.
— Да. Спасибо. Да что в такой ситуации может понадобиться? Может, раскопают, тогда… Пока.
Трубку он толком положить не успел, телефон зазвонил снова.
— Да! Кто? То есть? — Артём Николаевич потряс головой, поискал глазами поддержки у окружающих и вновь приложил трубку к уху. — Это… ты откуда? Подожди.
Он повернулся к Арону:
— Ара, по-моему, у меня глюки.
Он ткнул пальцем в кнопку громкой связи.
— Валька! Повтори, откуда ты?
— С того света я! — раздался из аппарата голос Валентина Валентиновича. — Вы что там, уже отмечаете?
— «Отмечаете» — это ты сильно сказал. Поминаем, как положено. И это… ты не шути так. Про тот свет.
