Я удивленно покачал головой и заглянул в ванную комнату. То, что это ванная, я догадался только по огромной ванне-бассейну, занимавшей едва ли не треть помещения. Остальное помещение, наполовину уже отделанное кафелем, напоминало скорее один из залов Эрмитажа, соперничая с ним в лепке потолков, диковинном паркете и замысловатых позолоченных ручках.
— Это же непрактично, — заметил я наставительно, паркет портится от горячей воды. — Портится, — согласился рабочий. — Если не менять его раз в три-четыре года.
— А-а-а… Действительно, почему бы не менять в ванне паркет раз в три года? Мне, например, стыдно выходить в свет, если паркет в моей ванной не менялся свыше четырех лет… А почему в бассейне дырки?
— Это же джакузи! — удивился моей некомпетентности рабочий.
— Ах, джакузи! — спохватился я. — Ну конечно, джакузи… А это я знаю! Это биде! — обрадовался я, вспомнив название второго унитаза.
Рабочий опасливо покосился на меня и на всякий случай направился в глубь квартиры, к остальной бригаде. Я поправил сбившийся на сторону галстук, попытался разгладить морщины на давно не видавшем утюга костюме и похлопал себя по небритым щекам, делая престижный в наших светских кругах массаж лица, желая произвести на величественно приближающегося ко мне Копылова наилучшее впечатление.
— Вы ко мне? — удивился он, наблюдая за моими действиями и, видимо, пытаясь понять, кто я такой и как попал в квартиру.
— Не будучи представлен лично, я взял на себя смелость потревожить вас, отрывая от дел, несомненно, куда более важных, чем цель моего визита. Но дело, с которым я прибыл, столь щепетильно и безотлагательно, что я был вынужден побеспокоить вас без предварительного письменного уведомления.
— Кончайте ваньку валять, — поморщился Михаил Семенович. Кто вы?
Но меня уже понесло. Контраст между квартирой бандита и двумя клетушками работяг, в которых я только что побывал, изрядно подпортил мои тормоза, а хамство «цербера» на лестнице убрало их окончательно.
— Являясь скромным чиновником одной из государственных служб, я прибыл по делу, не имеющему отношения к моим не посредственным обязанностям…
— Очень интересно, — нахмурился Копылов. — А как вы сюда вошли?
— Минуя вашего дворецкого. Смею высказать предположение, что агентство, поставляющее вам дворовую прислугу, не справляется со своими обязанностями. Вас обманули, этот человек не проходил стажировку в Англии и не обучался светским манерам, столь необходимым для прислуги состоятельного человека. Кроме того, его здоровье не позволяет ему занимать эту должность, так как он часто падает в обмороки. Мой знакомый врач утверждает, что это следствие опасного заболевания под славным латинским названием «охамел скотиниус».
— Кажется, я начинаю понимать. Итак, меня посетил сотрудник угро, судя по виду и развязности. И этого сотрудника мой… мой знакомый нетактично встретил. И глубокий обморок у моего… знакомого.
— Очень, — кивнул я и протянул Копылову отобранный у «дворецкого» пистолет. Ношение без разрешения.
— Как без разрешения? — удивился он. — Я сам, лично, проконтролировал…
— Без разрешения, — многозначительно повторил я.
— Понятно, — опять кивнул Копылов.
— С вами приятно иметь дело, Михаил Семенович. Человек, понимающий с полуслова, редкость в наше запутанное время. Если мы и дальше будем так же хорошо понимать друг друга и находить, так сказать, консенсус…
— Довольно, прервал мои словоизвержения Копылов. Согласен, мой человек иногда бывает излишне нетактичен. Но и вы тоже слегка… перестарались. Ваши амбиции удовлетворены? В таком случае перестаньте паясничать и объясните толком, что вы хотите. Поверьте, у меня нет ни желания, ни времени выслушивать вашу галиматью или упражнения в остроумии, называйте как хотите. И помните, что должна быть весьма веская причина для того, чтобы вторгнуться в частное жилище, избить охранника и разгуливать по комнатам, засовывая свой нос в каждый угол. Это называется, если говорить очень мягко, пассивным хамством.
— Активным, — поправил я. — Пассивным оно было бы без инцидента с «дуболомом» в дверях.
— Как угодно, — нетерпеливо отмахнулся Копылов. Итак?..
— Начинать с самого начала или с сути?
— С сути. У меня мало времени.
— Вы должны Ефросинье Петровне квартиру.
Копылов судорожно сглотнул и, словно не веря собственным ушам, переспросил:
— Я?! Должен?! Еф… Петр… Квартиру?!.
— Квартиру, — подтвердил я. — должны. Вы.
— Вот что, уважаемый, — он с трудом сдержался, — покосился на прислушивающихся к нашему разговору рабочих и мягко закончил, — лучше сначала. Только вкратце. И я хочу добавить, для информации, что вы меня уже вывели из себя.
— При расселении этой квартиры один из жильцов не получил обещанного жилья. Беспомощная старуха оказалась выгнанной на улицу в преддверии зимы. Парень, занимавшийся для вас расселением квартиры, присвоил вырученные деньги себе.
— Это невозможно, — отмахнулся Копылов. — Ни у кого наглости не хватит подложить мне такую свинью.
— Хватило, — заверил я. — Он рассчитывал, что это навсегда останется тайной. У старухи нет ни родственников, ни влиятельных знакомых, по сути, она должна была не протянуть и месяца на улице. Так бы и случилось, если б не один мой друг, приютивший ее у себя.
Копылов долго, молча, смотрел на меня, раздумывая, потом тряхнул головой и безразлично заметил:
— Меня эта информация не интересует. Я купил эту квартиру, и по закону она моя. Все документы подтверждают это. Если какая-нибудь неприятность и произошла с этой женщиной, то лично я к этому отношения не имею. Разбирайтесь с тем, кто ее обманул.
— Но это ваш человек, настаивал я. Все можно решить как нельзя проще: из присвоенных денег он купит ей квартиру, и инцидент будет исчерпан. Правдивость моей информации проверить вам не составит труда.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Я не знаю этого человека. Мои поверенные оформили покупку, и, если желаете, можете уточнить у них, у кого они покупали эту квартиру. От себя могу добавить, — он понизил голос, — что ты простой как чайник со свистком. Я прошу Вас покинуть это помещение и никогда больше здесь не появляться, — показывая, что разговор окончен, он повернулся ко мне спиной.
— И вы не хотите исправить его оплошность?
— Я?! — он так резко повернулся, что каблуки его ботинок пронзительно скрипнули. — Я не ослышался?! Я кому-то, что-то должен?! Ты отдаешь себе отчет?! Пшел отсюда! Быстро!
На крик обернулись рабочие, и шум, создаваемый ими, стих. В наступившей тишине десятки глаз наблюдали за мной. Я понимающе покачал головой и, достав из пачки сигарету, прикурил.
— Красивая квартира, похвалил я, — талантливый дизайн. Славно будет здесь жить… Мой друг, про которого я вам уже говорил, утверждает, что, согласно Библии, входя в дом, нужно приветствовать его, говоря: «Мир дому сему». Это самое главное, чтобы в доме был мир. Спокойный, уютный, мирный дом, в который всегда можно вернуться и набраться сил… Мирный дом.
