Книга Барон страданий - Амврелий

И в то же время, идущая Пандора, с закрытыми глазами делала в блокноте рисунок. Это был человек, не особо прорисованный, да и лицо было составлено из простых черточек. Однако у человека была явно выверенная форма головы, определенное телосложение, и…что выделялось сильнее всего, у человека не было рук. Они были отрублены по самые плечи.

А только же она все дорисовала, как открыв глаза, с легкой улыбкой на все это кивнула. После чего прямо рядом с рисунком сделала небольшую запись:

«Задание с нанимателем прошло не по расчетам. Первая миссия братьев, в которой они показали себя не с лучшей стороны. Жадность поглотила Киказару, и вместе с тем, чтобы забрать руки у должника — Авенчура Кофи, они забрали органы всех остальных пациентов. Имеет большие связи с пиратами. Возможный наниматель — Вэнди Солом. Возможная принадлежность…Группа недоброжелателей».

Медленно сжав ручку, Пан в конце концов остановилась на месте. И перечитав запись еще раз, она подняла взгляд прямо к окну, из которого виднелись горы, а также кучка людей, которые проходили по канатам между самими горами.

— Раз у тебя все гладко, Хатиман, то и я займусь делом, — И лишь найдя взглядом фигуру Хатимана, она сразу же хрустнула пальцами, и закрыв блокнот, пошла работать.

* * *

Высоко в горах, где гулял леденящий ветер, заставляющий каждого участника испытания дрожать как от холода, так и от страха, более двадцати участников двигались прямо по канатной дороге. Это было испытанием, в котором связи или команды, навряд ли чем-либо могли помочь. В конце концов необходимо было держась за трос над головой, двигаться по тросу под ногами.

Но учитывая, что «дорожек» было всего пять, и за прохождение была конкуренция, все то и дело пытались прорваться вперед.

Получалось правда лишь у самых смелых. Впрочем, умереть, или же как-то пострадать на испытании было в целом невозможно.

Под канатной дорогая была больная сеть, протянутая между горами. Участники могли попасть в нее пролетев лишь метра три, даже что-то сломать было невероятно трудно. Тем не менее, свалиться было…все же легко. А ведь канатная дорога была на протяжении Всего испытания.

Конечно, как и в первой игре, здесь были остановки. Три горы, на которых люди могли передохнуть, перед тем, как взойти на более усложненное испытание…но испытание не было бы таковым, если бы экзаменаторы не придумали, как ограничить каждого человека. Для самых слабых придумали, например, простые грузы. С самого начала игры на правую ногу каждого человека повесили по небольшому весу, из-за чего держать баланс стало в несколько раз труднее.

А для самых сильных же участников, к которым принадлежал не только Хатиман и Гикс, придумали связывающие цепи. Каждый участник был прикреплен к своей дороге, вырваться вперед всех остальных, никто не мог. Правда это позволяло лишь не закончить испытание в одну секунду. В остальном, Хатиман сейчас естественно шел вперед всех. Прямо позади него же старалась держаться Рогуар. Все для того, чтобы…продолжать отбивать угрозы.

Меньше их не стало. Наоборот, из-за того, что участники сейчас были ближе друг к другу, их было словно больше. Угроз, обещаний плохой жизни, и поверх всего этого, кидаться наконец начали активно и на Рогуар, а также на Оскара, который двигался в самом конце одной из полосы, сдерживая бледность. Все словно получили задание от Вэнди. Правда в результате своих слов, они смогли заставить выражение на лице Хатимана превратиться в сплошной ужас.

И видя это самое лицо, Рогуар не могла не нахмуриться.

— Все нормально? — Задалась она вопросом в частности ради своей же безопасности. Ей возможно сильнее чем остальным не хотелось, чтобы тот же ветер резко стал в несколько раз сильнее. Впрочем, к ее же счастью, Хатиман вполне спокойно на этот вопрос кивнул головой.

— Все просто идиоты, — А ответ был таким же кратким, что и раньше, из-за чего Рогуар поняла, что мало чего в целом поменялось. Хатиман хотел каждого порешать, но из-за того, что не мог, казался слишком подавленным и расстроенным…Правда в отличии от того, что было раньше, сейчас на испытании вновь присутствовал Гикс.

Аристократ двигался вровень с Хатиманом, прямо на соседней с ним канатной дороге. На первый взгляд лишь казалось, что он пытался честно соревноваться, не используя никаких подлых методов. Однако на деле же, никого простодушного на этих играх попросту не было.

— Знаешь, Хатиман, на тот случай с моей больницей я не обижаюсь. Я знаю, что вы выполняли какое-то поручение нанимателя, это бизнес, обычные дела для аристократии…тем не менее ты не представляешь насколько же я был зол, когда узнал, что вы просто нарушили условие сделки, которую заключали, и за просто так перебили всех людей, — Повернувшись к мужчине, Хатиману и Рогуар предстал все тот же довольный мужчина, показывающий широкую улыбку.

Однако на деле же, в улыбке он с огромной силой сжимал свои зубы, а вместо сияния в глазах, они оба увидели…желание соперничества.

— Сейчас я и правда рад идти с кем-то вровень. Ведь моего прошлого соперника, человека с которым я шел вровень с детства, вы, Бароны, похоронили прямо в моей больнице, — Продолжая ползти по канату под завывающий ветер, люди видели лишь ни капли не изменяющееся лицо Гикса. Взаправду можно было сказать, что он был сейчас в какой-то степени рад. Однако точно так же можно было сказать, что он был в ярости.

И в этой самой ярости, которая подстегивала его к соперничеству, он посмотрел на девушку. И вид улыбающегося мужчины, который крепко сжимал от гнева зубы, явно воспроизвёл на саму Рогуар впечатление.

— Рада работать в команде с человеком, который состоит в группе уродов? — В то же время было ясно, что хоть он и считал Баронов уродами, но прекрасно понимал, что другие их личности могут и не видеть. Было видно, что он хотел убедить девушку. И к странности самой ситуации, девушка в мгновение ока покивала головой.

— Мне отвратительна сама мысль об этом, — Тон Рогуар казался таким, словно она искренне была готова выблевать от мысли о Баронах, что заставило Хатимана медленно прищуриться. Правда… — Тем не менее мы заключили невероятно полезную сделку, и разрывать я ее не буду. Даже если первого места мне не видать, — И как показалось на первый