Ален повернулся к поселянам.
— Наш волшебник уже создает вам защитника, чудовище, обожающее хобьяхов.
— Обожающее?
— Ну да, в пищевом смысле.
— То есть… — воскликнула женщина, — он будет их…
— Есть? — догадался мужчина.
— Чародей! — воскликнула старушка, невольно отступая и пятясь к своим односельчанам. — Так этот чародей создает монстра?
— Всего лишь пробуждает мох. Он «подниматель мха», как говорят в ваших краях, — объяснил Ален, — и должен быть уверен, что это чудовище никому, кроме хобьяхов, не принесет вреда. У него при виде хобьяхов сразу пробуждается зверский аппетит.
— Я… могу сказать вам только спасибо, джентльмены и рыцари, — торопливо сказала женщина, колеблясь. — Но мы боимся все равно…
— Боитесь — чего?
— Возвращаться в наши дома, когда в округе бродит такая…
Она хотела сказать «гадость» или «мерзость» — но удержалась от этих слов.
— Наш монстр не наделает вам вреда, — Ален бросил взгляд за плечо, и увидел, что куча мха разрастается, уже становясь размером больше, чем сам Грегори.
Постепенно куча обретала очертания, у нее появились четыре ноги, а также голова, причем весьма внушительных размеров.
— Не бойтесь, — заранее предупредил он, — если даже этот монстр будет страшен с виду; вам и вашим детям оно принесет не больше вреда, чем ягненок.
— Но… что если он не найдет себе в пищу хобьяхов? — спросила женщина, глядя то на Грегори, то на скульптуру, когда та разрасталась, становясь все более ужасной.
— В таком случае, — отвечал Грегори, — она впадет в спячку, как белка зимой.
— А что, если кто-нибудь его разбудит? — поинтересовался какой-то мужчина, не отрывая глаз. Существо издало удовлетворенное урчание, постепенно переходя в басовые тона.
— Его может разбудить лишь хобьячий запах, — заверил ее Ален и улыбнулся:
— Смотрите! Вот он, новорожденный — и его «мамка».
Наспех скроенный из куч ведьмина мха монстр походил на гигантского леопарда с головой в два раза шире плеч, словно два скроенных вместе котла — и там, где они встречались, располагалась пасть. Круглые уши, громадные, как блюдца, глаза. В них светились вертикальные зрачки, которые пронзали все вокруг, не видя разве что звездного света. Ноздри его хищно раздувались.
Чудовище усмехнулось, показывая оскал — пасть, полную зубов.
Поселяне в страхе сгрудились. Но Грегори протянул руку и почесал чудовище за подбородком, точно котенка. Оно благодарно заурчало. Звук был, как от работающей бетономешалки.
Люди замерли, не веря собственным глазам.
Затем это создание разлеглось, положив голову на лапы, так, чтобы Грегори удобно было скрести его за ухом. Оно зажмурило глаза от удовольствия, продолжая петь свою песню.
— Похоже, здесь действительно нечего опасаться, — заговорила наконец женщина. — Симпатичная киска.
— Кыс-кыс-кыс! — раздались сразу три голоса из толпы. Дети побежали к кошке, и хотя взрослые пытались остановить их, но ребята уже были тут как тут — возле Грегори с котом. Они вскарабкались ему на спину, зарываясь в его мех, лаская животное. Один мальчик даже стал забираться в пасть, желая узнать «какие у киски зубки».
— Лучше почеши за ушами, — посоветовал Грегори, — тогда, может быть; она тебе покажет и свои клыки.
Чудовище задрало голову, показывая, что оно также не прочь, чтобы его почесали и под подбородком. Для этого дела тут же нашелся смышленый мальчуган.
Грегори отступил, понимая, что он уже здесь лишний, любуясь своей работой. Произведенный им монстр, гроза хобьяхов, действительно впечатлял — и в то же время был сущей радостью для окрестной детворы. Затем Грегори обернулся к поселянам:
— Вот вам надежный страж — он будет охранять вас от хобьяхов. Пока он здесь, ни один хобьях не посмеет приблизится.
Взрослые так и замерли, не решаясь двинуться с места. Затем, постепенно, шаг за шагом, они стали подходить к детям, которые забавлялись с новой игрушкой.
— Уверен, что это безопасно? — спросил Ален.
— Безопасней и надежней, чем стена и ров с водой, — заверил его Грегори. — Но им еще предстоит привыкнуть к нему. До них еще просто не дошло, вопрос времени.
Они направились в дальнейший путь той же дорогой, в том же направлении. Братья беспокойно посматривали на принца. Мысль Грегори прозвучала в голове Джеффри: «Когда же Ален начнет понимать?»
«Надо ждать, — ответил Джеффри. — Будет видно».
«Для принца он скромен, даже чересчур». — согласился Грегори.
«Теперь не то время, чтобы, скромничать».
«Один из трех должен быть хладнокровен», — напомнил брат древнюю магическую формулу.
«Убей или спаси, — согласился Джеффри. — Он всегда был справедлив.»
«Судя по тому, что он умеет и говорить, и молчать, у него большое будущее, — глаза Грегори стали большими от удивления. — Есть ли что мудрее молчания?»
«Его суждение — лишь ошибочное самомнение, — Вздохнул Джеффри. Что делать, братец…»
Ты, в самом деле хочешь, чтобы я что-то с этим сделал?"
«А ты как считаешь?» — вопросом на вопрос ответил Джеффри.
«Лучше предоставить его воспитание нашей сестре. Похоже, у нее неплохо получается»
"Будем надеяться, что она, в отличие от нас, окажется приятно удивлена, — пришел саркастический ответ Джеффри. Затем его глаза тоже удивленно выкатились:
— А тебе не кажется, что она уже в курсе?"
— Что это за дрянь перед нами? — Ртуть уставилась на дорогу. Остальные девушки, придержав коней, также воззрились на белый пульсирующий холм, раскинувшийся на всю долину.
— Похоже на преизрядное скопление ведьмина мха, — сказала Корделия. — Но что бы это могло быть? Не иначе, здесь только что проходил какой-то монстр огромных размеров.
— Хотела бы я посмотреть на того, кто обратил его в этот студень, — пробормотала Алуэтта.
Лошади испуганно заржали, отступая.
— Подойдем? — спросила Корделия.
— Отчего бы нет? — отозвалась Ртуть. — Ведь у него уже ни когтей, ни зубов. Она пришпорила свою лошадь, но животное лишь испуганно забило копытом, не желая двигаться в этом направлении. — Ну, давай же, лошадушка! Вперед, кобылка. Не бойся.
— Погоди, — Алуэтта тронула ее локоть.
Ртуть развернулась, уже готовая ответить острым словцом, упрекая подругу в нерешительности, но ее остановил жест Алуэтты — та показывала вперед:
— Там есть кому проверить.
Ртуть повернулась, едва успев заметить, как юркнула по дороге белка в двух футах от кучи.
