Так что понимаю, почему сейчас она старается наслаждаться жизнью. Понимаю, почему она работает для удовольствия.
— И-и-и? — подначивает меня мама. — Пока не вижу состава преступления, дорогая.
— Просто это не прям вот босс, но я его ассистентка. А еще это он позвал меня завтра на винодельни, куда едет с его братом и золовкой. А еще у него есть девушка, потому не понимаю…
— Стоп! Тебе неприятно, что он так себя ведет?
— Приятно! — вырывается у меня.
Ф-ф-фак, опять щеки как помидор. Взрослая самостоятельная женщина, а все туда же.
— М-м-м, и в чем проблема? — удивляется мама.
— Он мой босс и у него уже есть девушка!
— А-а-а, да да, рабочая этика и угрызения совести. Дорогая, ты в курсе, что все это, я про запрет отношений на работе, в основном для того, чтобы пресечь домогательства. И да, поверь, романы среди коллег здесь встречаются весьма часто. Другое дело, что их стараются не афишировать. И признаются если дело заканчивается свадьбой, ну или совместным житьем.
— Но… это правда?!
— Нет, ну я могу ошибаться. — тянет мама с такой хитринкой в голосе. — Но у меня есть друзья, две пары, которые познакомились на работе. Одни так два года шифровались, потом пригласили всех на свадьбу. Та-дам! А этот твой босс симпатичный?
— Он… — я лихорадочно пытаюсь подобрать определение Дейву. — Он настоящий. И он часто бесит.
— О-о-о-о-о, — тянет мама, — тут похоже не просто флирт, тут кое-что серьезное. Хочешь совет? Выполнять ты его не обязана.
— Хочу!
Но вместо совета мама вдруг округляет глаза и вскрикивает. А Нира рядом с ней начинает биться в конвульсиях. Это уже не просто судороги, это приступ эпилепсии. Миг, и я оказываюсь рядом.
— Не трогай ее! — останавливаю маму.
Сама слежу за Нирой. И мысленно отсчитываю секунды приступа.
— Что… что с ней! Господи, Адри, она описалась!
На светло-коричневой коже дивана и правда расплывается лужа.
— Да, такое бывает. — отвечаю я. — Ну, милая, ну все хорошо. Ф-ф-фак! С какой дури то?!
Приступ длится почти двадцать секунд, а затем отступает. И оставляет Ниру с круглыми глазами, тяжело дышащую и дрожащую.
— Мам, принеси плед. — прошу я.
— Адри, что с ней?
Я понимаю состояние мамы. Она не ветеринар, а со стороны такой приступ смотрится жутко.
— Эпилепсия. Не знаю пока отчего. Но попробую выяснить.
Я укутываю Ниру в плед, и отдаю маме. Пока та воркует над ней, вытираю диван, а потом сажусь с планшетом.
— Так… — бормочу себе под нос. — Возраст десять лет. Давай, Нира, еще раз пройдемся по твоим анализам и обследованиям. Трам-пам-пам.
Я отрываюсь от планшета только часа через три. Голова гудит от информации. А вопросов стало ничуть не меньше. В чем-то Дейв прав, нам всем тяжело соображать, когда дело касается кого-то близкого. А Ниру я успела полюбить. И теперь ловлю себя на растерянности, на ощущении бессилии.
А еще хочется кое-что сделать. Очень хочется. И потому я этого не сделаю.
Тем более, если эпилепсия у Ниры врожденная, то тут только наблюдать. И поддерживать.
Еще и Рэй приходит домой. Уставший, явно мечтающий упасть куда-нибудь и просто лежать. Уж не знаю, что у него сегодня было на работе, но выглядит отчим так, точно разгружал вагоны.
— Я ее с собой заберу. — сообщает он, едва узнает, что случилось с Нирой.
Сгребает обалдевшую кошку в охапку и поднимается по лестнице.
— Только в кровать не писать. — слышу я его голос, удивительно нежный. — Слышишь, мисс Морщинка, не сметь прудить в мою постель. Слушай, ты чего надумала то болеть? Ты вообще в курсе, что болеть вредно?
— Вы ребенка родить не думаете? — интересуюсь я у мамы. — Кажется, у кого-то некуда родительскую любовь девать.
— М-да-а-а-а-а. — только и тянет озадаченная мама. Глаза у нее блестят как-то странно.
— Знаешь, — продолжает она. — Я ж что сказать то хотела, меня тут Нира отвлекла. Иногда стоит прислушиваться к тому, что называют "интуицией". У женщин она очень часто срабатывает в нужном направлении. Другое дело, что ее порой можно перепутать с дуростью. Но тут уже надо учить различать.
— Мам, а если кратко? У меня голова забита диагнозом Ниры и…
— Может, тот мужчина просто для тебя как запретный плод? Может, если его надкусить, он окажется червивым?
Мама выдерживает театральную паузу, а затем отправляется наверх. Прихватив с собой кувшин с лимонадом и пару стаканов.
— Э-э-э… — только и могу протянуть я вслед ей.
— Нет-нет, дочь, сама решай и сама понимай, что я имела в виду.
— Ну е-мое-е-е!
Я откидываюсь на спинку дивана, прикрываю глаза. Очень зря, потому что перед глазами — глаза Дейва, на губах — вкус его губ. А тело начинает гореть только лишь от мысли, что он может меня коснуться.
Не уверена, что это "яблоко" окажется червивым. Более того, в глубине души зреет уверенность: если что-то произойдет, то я не смогу ограничиться одним "глотком". Мне понадобиться больше, гораздо больше.
Возможно, все дело в том, что у меня очень давно не было мужчины.
Но тогда почему другие не вызывают такой реакции? Рядом с тем же Робби я спокойна и сдержанна.
— Ф-ф-фа-а-ак! — издаю стон куда-то в пространство гостиной.
За окном уже сумерки, весенний воздух вливается из открытой двери на задний двор. Пьянящий запах, коварный. Под его воздействием совет мамы кажется все более логичным. Ведь я очень увлекающаяся личность. Вдруг и правда, Дейв меня интересует как нечто недоступное? Ведь не зря же многие фанатеют от музыкантов, артистов и так далее. Почему бы мне не фанатеть от ветеринара? Он все-таки жизни спасает и все такое.
Проблема в том, что фанатка из меня паршивая. Я вижу в Дейве недостатки, но они меня хоть и бесят, но не отвращают. Я не могу смотреть на него, затаив дыхание. Не могу глотать каждое слово и кивать восторженно.
Но при этом сейчас мне хочется позвонить. Наверное, ужасно непрофессионально, но я уверена, что рядом с ним смогу собраться и продумать план обследования Ниры.
— Сама смогу! — издаю тихое шипение. — Я тоже ветеринар!
А самой аж смешно. Точно маленькая девочка, топающая ногой перед взрослым дядей.
* * *
"Адри, я заберу тебя сам. Через час буду".
Я моргаю осоловело. Только что видела сон, в котором Дейв, мой бывший и еще куча народа смешались в странных эпизодах. Там еще были самолеты с прозрачными крышами, инопланетяне и что-то еще. Сны мне всегда снятся немного сумасшедшие, о них то рассказывать неловко.
