Инженеры НАСА были уверены в двигателе. Его топливом был не жидкий кислород, смешиваемый со взрывоопасным веществом вроде керосина или жидкого водорода, для которого требовалась бы система зажигания. Вместо этого SPS использовал самовоспламеняющуюся топливную пару – в данном случае аэрозин-50 и четырехокись азота, которые нужно всего лишь свести вместе внутри камеры сгорания и они тут же вспыхнут и дадут тягу. А для того, чтобы без проблем доставить оба компонента топлива в нужное место, в главном двигателе не будут использоваться турбонасосы, склонные к отказу. В SPS компоненты топлива подавались давлением газа наддува – гелия.
Если двигатель достаточно надежен для выхода на орбиту (а инженеры Крафта полагали, что да), то была еще одна причина не ограничиваться облетом. Американские беспилотные зонды – посадочные аппараты для жесткой и мягкой посадки и спутники Луны – давно уже испытывали на себе непредсказуемость лунного притяжения. Гравитационное поле Луны было неравномерным и имело участки с притяжением больше обычной величины в одну шестую земной гравитации, которые могли сбить корабль с курса. Такие неравномерности объяснялись концентрациями массы – «масконами» – остатками метеоритов из тяжелых металлов, которые давным-давно врезались в Луну и ушли под ее поверхность. Масконы не представляли никакой опасности в течение миллиардов лет, однако при появлении над ними аппарата с Земли простирали свои невидимые гравитационные руки и непредсказуемым образом встряхивали его.
– Каждый раз, когда мы рассчитываем траектории с помощью имеющихся гравитационных моделей Луны, мы промахиваемся на три километра, – сказал Тиндалл Крафту. – Однако если поместить на орбиту командный модуль, то мы сможем подобрать эмпирический набор формул, который поможет правильно предсказывать орбиту.
Десять витков казалось вполне приличным количеством для корабля, обращающегося вокруг Луны. Это позволяло собрать хороший набор данных о масконах, не говоря уже о тщательной фоторазведке поверхности, которую можно будет использовать для планирования посадки на Луну.
Тиндалл знал, что для его начальника этот аргумент будет иметь особый вес. Орбитальный полет повышал риск для «Аполлона-8», зато снижал его для всех последующих лунных «Аполлонов». Простая арифметика, а Крафт арифметику любил.
После некоторого обсуждения Крафт отпустил Тиндалла и его команду добывать нужные цифры и делать дальнейшие расчеты, которые подтвердили бы, что они смогут выполнить свою часть планирования. На это требовалась пара дней, которые, как полагал Крафт, были нужны и ему, и остальным.
В конце недели он вызвал к себе того единственного человека, в чьем мнении нуждался больше всего: Джина Кранца. Кранц стал настолько весомой фигурой в общей деятельности ЦУП, что ему не хватало времени сидеть за пультом во время каждого полета. Вместо этого он теперь работал на каждом втором полете, исполняя роль руководителя на полетах с нечетными номерами; это значило, что не он будет главным при полете «Аполлона-8». Крафт этому только радовался: Кранц ему нужен был для того, чтобы помочь спланировать полет и вообще определить, возможен ли он.
Когда Кранц появился, Крафт перешел сразу к делу.
– Мы готовим предложение перенести полет к Луне на декабрь, – просто сказал он. Кранц не ответил, и Крафт продолжил: – Возвращайся к себе, а завтра утром скажешь мне, кто должен планировать полет и есть ли причины, из-за которых этого делать не следует.
Однако Кранц не стал дожидаться следующего утра, так что он прямо с телефона Крафта позвонил Бобу Эрнуллу, своему главному компьютерщику. Эрнулл поспешил в кабинет Крафта, где узнал, что затевают его начальники. На вопрос Крафта о том, справятся ли программисты с нужными расчетами, Эрнулл ответил лаконично:
– Крис, если ты отдашь мне все компьютеры в здании 12 и здании 30 на все выходные, я дам тебе ответ в понедельник.
Компьютеры и требуемый срок Эрнуллу обеспечили, и в понедельник он уже отчитывался перед начальниками. Да, сказал он, дело выполнимо. Если остальные подготовительные работы благополучно завершатся к запуску, то его компьютеры сумеют вывести «Аполлон-8» на лунную орбиту, а главное, потом вернут корабль на Землю.
* * *
Шаг за шагом, система за системой – рычаги американской лунной машины приводились в действие, шестеренки мало-помалу начинали вращаться. Оставалась финальная проблема, самая крупная и самая громкая, самая значимая из всех: «Сатурн-5». Не будет ракеты – не будет и полета к Луне.
Как только Эрнулл дал подтверждение, Гилрут немедленно встретился с Лоу и Крафтом и сказал им:
– Прежде чем взяться за дело, нужно взять в оборотВернера.
Он снял телефонную трубку и позвонил в офис Вернера в Центре космических полетов имени Маршалла в Хантсвилле, штат Алабама, – там спроектировали «Сатурн-5» и делали для него некоторые части.
Гилруту ответила секретарь главного конструктора.
– Он на совещании. Передать ему, чтобы перезвонил?
– Нет, – ответил Гилрут. – Пусть подойдет к телефону прямо сейчас.
Удивленная секретарь ушла звать фон Брауна. Когда он поднял трубку и сказал «алло», Гилрут сообщил ему, что они с Лоу и Крафтом хотят приехать поговорить.
– Пожалуй, я смогу встретиться с вами завтра, – предложил фон Браун.
– Нет, надо увидеться немедленно.
– То есть?
– Мы прилетим прямо сейчас и поговорим, – ответил Гилрут и положил трубку, прежде чем фон Браун успел возразить.
Крафт, глядя на Гилрута, не мог сдержать улыбку. Он знал, что в его работе была некая ковбойская составляющая, и старался никогда не допускать, чтобы возбуждение от работы повлияло на решения. Однако сегодня Крафт ничего не мог поделать. Он позвонил, чтобы сделали бутербродов, забрал их с собой, а затем он, Гилрут и Лоу запрыгнули в самолет «Гольфстрим», на котором летали из Хьюстона в Хантсвилл или на Канаверал. Крафт ненавидел «Гольфстрим». Космическое агентство запускает ракеты к Луне, и при этом его бюджет не позволяет приобрести реактивный самолет для руководства, так что каждый раз, когда надо куда-то слетать, приходится терпеть оглушающе громкие пропеллеры «Гольфстрима». Даже сейчас, в возрасте всего 44 лет, Крафт чувствовал, что от самолета у него портится слух. Впрочем, сегодня он был согласен потерпеть.
Добравшись до Хантсвилла, все трое прошли прямиком в кабинет фон Брауна, но даже не присели – наоборот, подняли фон Брауна с места, увели его в конференц-зал и закрыли дверь, чтобы поговорить в полной изоляции. Фон Брауну рассказали о новых планах на «Аполлон-8» и спросили, возможно ли подготовить ракету к сроку. Ответ был ясен по лицу фон Брауна. К «Сатурну-5» он относился почти с отеческой любовью; подобно тому как надежды отца могут неразрывно переплетаться с достижениями сына, чаяния фон Брауна были неотделимы от его машины. Идея о полете к Луне еще в текущем году оказалась непреодолимо заманчивой. Его первый «Сатурна-5» слетал безупречно, второй во многом сорвал задание. На третьем таких ошибок не будет.
