Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Не успела она постучать, как дверь открылась: на пороге стояла Лайла со своей обычной широкой улыбкой.
– Готова? – весело спросила она.
В нос Зофьи ударил запах духов. Она сморщила лицо и сделала несколько резких шагов назад, подняв плечи, как загнанное животное.
Лайла оставила дверь открытой и исчезла в комнате. Она не приглашала Зофью войти и не ждала от нее ответа. Со своего места Зофья могла видеть только малую часть ее комнаты: зеленый шелк на стенах, одно окно, полностью закрытое льняной шторой. Рядом с дверью стоял маленький нефритовый столик: на нем лежало бесцветное, идеально круглое печенье.
Зофья сделала шаг вперед и схватила печенье с тарелки. Она планировала сразу же выбежать обратно в коридор, но ее взгляд упал на туалетный столик. Лайла царила в беспорядке. Однажды Зофья попыталась разложить по местам все предметы на кухне, но ей пришлось бросить эту затею, когда Лайла пригрозила, что больше не будет готовить десерты. В последний раз, когда она была в комнате Лайлы, у нее сложилось впечатление, что тут только что прошел ураган. Баночки с косметикой валялись на полу, украшения свисали с подсвечников, а кровать была не заправлена и стояла по диагонали: Лайла любила просыпаться от солнечного света на лице.
Тогда Зофья содрогнулась при виде этого хаоса.
Но теперь все выглядело иначе.
Она заглянула в комнату и увидела, что вся косметика аккуратно разложена по туалетному столику: именно так, как сделала бы сама Зофья. С одним исключением. По центру стоял длинный тюбик, выбиваясь из ряда баночек, расставленных по высоте. Зофье так захотелось его переставить, что у нее зачесались пальцы.
Она осторожно посмотрела налево. Лайла вертела в руках длинное черное платье. Прямо перед ней, на небольшом сундуке, лежало еще одно печенье. Зофья неуверенно вошла в комнату, подкралась к печенью и быстро засунула его в рот. Она почувствовала себя намного лучше – возможно, дело было во вкусном печенье.
– Я почти закончила выбирать для тебя наряды, – сказала Лайла. Теперь она сидела на полу, скрестив ноги, и взбивала подол черного платья. – Тебе нужно будет сменить четыре наряда между пятничным пиром и субботним балом. И, конечно, у тебя будет время, чтобы разобраться, как лучше спрятать в них все нужные тебе устройства. Думаю, все эти платья влезут в твой чемодан.
Чемодан Зофьи стоял у задней стены – правда, он больше был похож на мобильную лабораторию. Снаружи он напоминал обычный кожаный чемодан с несколькими ярусами, но внутри был сотворен таким образом, чтобы вмещать химический набор, отмычки, формы для отливки, пробирки с диатомитом, железные опилки, различные кислоты… и платья. На дне лежал бесценный кусочек вери́та, предназначенный для того, чтобы обмануть охранную систему Дома Ко́ры.
– Ты справишься, – мягко сказала Лайла. – У тебя манеры баронессы, осталось только поверить в себя.
Лайла сняла платье с вешалки и поднесла к Зофье. Девушка отшатнулась. Она вспомнила о женщинах, которых видела в фойе «Эдема». Они выглядели так, словно им было ужасно неудобно в узких корсетах и маленьких туфлях. Все они смеялись над несмешными шутками.
– Примерь! – воскликнула Лайла. – Мой кутюрье сшил его специально для тебя. Можешь переодеться за ширмой…
Зофья развязала фартук, скинула обувь и начала стаскивать с себя одежду.
Лайла засмеялась и покачала головой:
– Можно и так.
Зофья уже слышала этот тяжелый вздох. Ее мать вздыхала точно так же, когда Зофье недоставало скромности. Недостаток. Еще одно слово, которое использовалось не по назначению. Не то чтобы у нее был какой-то секретный запас скромности, который она целиком израсходовала. Она изучила, что именно общество считает скромным. Раздеваться на людях? Плохо. За закрытыми дверьми? Нормально. Что ж, дверь в комнату Лайлы была закрыта, так что все было в порядке. Да и кому какое дело? Кроме того, она никогда не понимала, почему должна стесняться собственного тела. Это же просто тело.
В то же время Зофья скучала по вздохам матери. После того, как родители погибли в пожаре, Хела изо всех сил старалась отвлечь сестру от печальных мыслей, но горе уже успело отравить их жизнь.
– Скажи, когда не сможешь дышать, – предупредила Лайла, затягивая корсет.
– В этом. Нет. Никакого. Смысла.
– Мода, моя дорогая, как и вселенная, не обязана предоставлять тебе разумные объяснения.
Зофья попыталась издать звук протеста, но в ее легких не хватило воздуха.
– Достаточно туго! – объявила Лайла. – Подними-ка руки!
Зофья повиновалась. По ее телу заструился черный шелк. Она опустила глаза и заметила идеально круглые шарики янтаря, украшавшие подол платья черной волной. Сила Творения заставляла волну пульсировать и колебаться. При виде этого узора в голове Зофьи что-то щелкнуло.
– Открыто в 1746 году Д'Аламбером.
Лайла на секунду оторвалась от своего занятия.
– Я ничего не поняла.
– Волны! – воскликнула Зофья, указывая на черный узор. – В физике существует много видов волн. Звуковая волна, световая волна, водная волна…
Пока Зофья рассказывала о волнах, весь мир ушел на второй план. Ее отец, профессор физики в университете Гловно, научил ее видеть красоту математики. Рассказал о том, что законы физики применимы ко всему, даже к музыке. Увлекшись рассказом, Зофья даже не заметила, как Лайла закончила зашнуровывать корсет, надела ей на ноги туфли и расчесала ее волосы.
– …и, наконец, продольные и поперечные волны. – Девушка закончила говорить и подняла глаза.
Она ожидала увидеть лицо Лайлы, но вместо этого увидела собственное отражение в зеркале и не узнала себя. По ее векам было размазано что-то черное, а по губам и щекам – красное. Ее волосы были собраны наверх и украшены заколкой с белым пером и жемчугом. Она была похожа на женщин из главного фойе «Эдема». Зофья подняла руки и осторожно потрогала свою новую элегантную прическу.
– Баронесса София, вы выглядите просто замечательно.
Зофья наклонилась к зеркалу, изучая свое отражение. Возможно, она и выглядела, как женщины из фойе, но она не была одной из них. Лайла была похожа на них гораздо больше. Лайла всегда была изящна, как волна.
– Это должна быть ты, – сказала Зофья.
Глаза Лайлы расширились, и она понуро опустила плечи. Признак печали.
– Я не могу, – мягко сказала она. – Ты же помнишь, что сказал Северин. Когда ты одет так, как от тебя ожидают, никто и не заметит, когда ты украдешь что-нибудь у них из-под носа. Хотя я бы предпочла, чтобы мне не пришлось притворяться катхак – танцовщицей, – ее рот недовольно искривился. – Раньше катхак считался священным танцем и исполнялся в храмах. Там, откуда я родом, танец является выражением божественной воли.
– Как во Дворце Сновидений?
Лайла фыркнула.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
