— Я видела Реома Путодер.
— Загадала желание?
— Возможно, я его украла, — едко улыбается она, но с последним словом тянется к ракушке, которую я ей вернул.
На шее Лиры та смотрится неестественно ярко. Она задумчиво теребит подвеску, и я узнаю жест. Точно так же я прикасаюсь к гербовому перстню, когда размышляю о людях, оставленных позади, и о проблемах королевства, которым никогда не буду готов править. Если история Лиры правдива, то ракушка, вероятно, принадлежала сирене, убившей ее семью. Теперь это талисман, напоминающий о мести, которую она должна свершить.
— Я все еще хочу с тобой, — говорит Лира.
Мне с трудом удается не сбиться с шага. Впереди уже маячит «Счастливый случай» — одно из зданий в ряду домов-шахматных фигур, только возвышающееся над всеми этажа на три. Оно из оранжевого кирпича, а табличка выполнена в виде силуэта бога любви. Снаружи на крепких дубовых скамейках курит сигары группа женщин, у ног их стоят большие кувшины с подогретым вином.
Мы подходим к двери, и я поднимаю бровь:
— Чтобы отомстить за свою семью?
— Чтобы раз и навсегда остановить эту войну.
— А идет война? — Я хватаюсь за ручку. — Как драматично.
Лира цепляется за мой порванный рукав.
— Ее нужно прекратить, — настаивает она.
Я вздрагиваю от прикосновения, борясь с желанием потянуться к кинжалу. Ни на секунду нельзя расслабляться.
Я выдергиваю плечо из пальцев Лиры и понижаю голос:
— Ты заблуждаешься, если считаешь, будто можешь просто так меня трогать. Я наследный принц Мидаса и капитан самого смертоносного судна в мире. Попробуешь еще раз, и несколько ночей в клетке покажутся тебе даром небес.
— Морская королева забрала у меня все, — шипит Лира, не обращая внимания на угрозу. Лоб ее прорезает глубокая морщина, и девушка мотает головой, будто пытаясь ее стряхнуть. — Ты не представляешь, какую боль она причинила. Только кристалл Кето может все исправить.
Последнюю фразу она буквально выдавливает из себя. Грубо, скрипуче. Голос Лиры сражается с мидасаном, словно в нем не хватает слов, чтобы выразить все ее чувства, и от этого у меня кружится голова. Сколько же всего скопилось в этой девушке. Мысли, эмоции, которые так сложно отпустить на волю.
Я сглатываю, пытаясь взять себя в руки.
— Ты сказала, будто знаешь то, чего никто не знает. Например?
— Например, ритуал, который нужно провести, чтобы освободить кристалл из места заточения. Даю голову на отсечение, ты о нем понятия не имеешь.
Я изо всех сил стараюсь не выказать удивления. Даже Сакура не знала подробностей ритуала, а ведь кристалл спрятан в ее королевстве. Каковы шансы, что случайная пассажирка на моем корабле окажется последним кусочком головоломки? Мне просто не может настолько повезти.
— У тебя есть дурная привычка ставить на кон свою жизнь, — замечаю я.
— Значит, ты согласен на сделку? — не унимается Лира.
Я буду дураком, если поверю незнакомке, утверждающей, будто она знает единственный секрет, который мне не удалось раскрыть. Я не продержался бы так долго, если бы в столь важных вопросах полагался на бывших пленных. Но, отказавшись, я буду еще большим дураком. Лира говорит на псариине. У нее есть опыт охоты на сирен. Что, если я брошу ее, а потом, добравшись до кристалла, не смогу его освободить? Что, если проделаю весь этот путь, только чтобы пойти ко дну на последнем этапе? Во всех этих поисках только с ритуалом я не знаю, как быть, разве что импровизировать, и вот Лира преподносит мне решение на золотом блюдечке.
Будь здесь Кай, он бы запретил мне даже думать о подобном. «Скатертью дорожка, — сказал он, когда мы оставили Лиру на улицах Эйдиллиона, уверенные, что никогда ее больше не увидим. — Мне и без опасных девиц есть от чего тебя защищать». И он был прав. Оберегать меня он поклялся не только моему отцу, чьи деньги взял скорее из любви к искусству, чем в подтверждении сделки, но и мне. И самому себе. И Кай никогда не относился к этому заданию легкомысленно. Но у меня тоже есть задание, миссия, и без помощи Лиры мир может навсегда остаться под гнетом Морской королевы и ее народа.
— Ну? — давит Лира. — Ты согласен на сделку?
— Я уже говорил, что не заключаю сделок, — отвечаю я. — Но, возможно, вместо этого я поверю тебе на слово.
Я распахиваю дверь в «Счастливый случай», и Лира прорывается вперед. Меня накрывает знакомым запахом металла и имбирного корня, и тысячи воспоминаний наводняют разум, каждое отвратительнее предыдущего. Название может сказать о многом, но «Счастливый случай» отнюдь не отражает своей истинной сути. Это логово азартных игроков, мужчин и женщин, что никогда не видят дневного света. Они держатся под луной, подальше от искрящихся цветов города. Они тени. С пальцами, липкими от долгов и вина, такого крепкого, что любого уложит с одного кувшина.
Заметив за дальним круглым столом часть своего экипажа, я улыбаюсь. Странная волна тошноты поднималась от живота к горлу, пока я навещал королеву Галину. Будто морская болезнь, если б я ею страдал. В моем случае, наверное, земная болезнь. Разлука с командой, особенно для столь важного задания, лишила меня сил. Но, увидев ее, я возродился.
— Просто к сведению, — говорю я Лире, — я могу и убить тебя, если солжешь.
Она вскидывает подбородок, устремляя на меня глаза непокорные и слишком синие, чтобы смотреть в них прямо. Поначалу я не уверен, ответит ли она, но тут Лира облизывает губы, и я знаю, что так она пытается прочувствовать сладость оскорбления, готового с них сорваться.
— А может, — говорит она, пока свет скользит по ее коже, — я убью тебя первой.
Глава 21
ЭЛИАН
Туман стелется у открытого окна, напоминая клубы сигарного дыма. С ним приходит запах рассвета, и за линией океана бледно-розовой полосой разгорается небо. Время здесь течет по иным законам, чем во всем мире. «Счастливый случай» словно затерялся в собственном измерении, собрав людей, которые не нашли себе места ни в одном из королевств. Здесь заключаются сделки, а обслуживают лишь тех торговцев, которые никогда не смогут выложить свои товары на прилавок.
Торик раздает, тихонько насвистывая. Ловко снимает пальцами карты, те скользят, будто маслом смазаны, и идеальными стопками укладываются на столе вокруг кучи красных монет. Когда он заканчивает, Мадрид равнодушно перебирает свой улов, словно сами карты не имеют значения, важно лишь то, как она ими распорядится. Она очень хорошо адаптируется и никогда не удовлетворится игрой тем, что раздали. Хотелось бы сказать, что этому ее научил я, но слишком многое Мадрид пришлось усвоить еще до попадания на «Саад». Когда тебя захватывает клефтизский рабовладельческий корабль, быстро понимаешь, что для выживания нельзя прогибаться под мир — надо прогнуть мир под себя.
К несчастью для Мадрид, ее выдает как раз отсутствие внешних проявлений. Она никогда не согласится заканчивать игру с тем, с чем начала, и пусть из-за этого ее расклад мне угадать сложнее, чем у остальных, но раз уж я знаю, что она не успокоится, то и предсказать ее дальнейшие шаги могу без труда.
