Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
– Час от часу не легче! Тогда зачем я ему понадобился?
– У сего достойного мужа есть жена и дочь…
– И что, их мучают мигрени?
– Упаси бог, мэтр, но они хотят быть красивыми.
– А что, просто прислать слуг за косметикой нельзя?
– Очевидно, нет. После вашего визита к Долгорукову все решили, что он приобрел у вашей милости некие чудодейственные снадобья, и желают себе такие же.
– Ладно, закладывайте лошадей.
– Вы не будете завтракать?
– Еще чего! Уверен, что меня прекрасно накормят у князя.
– Хорошо, я немедленно иду собирать инструменты и образцы косметики.
– Черта с два! Ты немедля идешь заниматься с цирюльниками, а Фрол пусть переписывает Галена. Со мной поедет Григорий.
– Но, мэтр!..
– Никаких возражений, каналья! Вы с Фролом так бесстыдно пялились на холопок в доме Долгорукова, что я думал – выйдет скандал. Разве таких, как вы, можно брать в приличный дом?
– Но Гришка совсем неопытен…
– Для того чтобы таскать сундук с образцами и инструментами, опыт не так уж необходим…
В княжеских хоромах лекаря ждали с нетерпением. Антип был абсолютно прав, полагая, что инициатива приглашения О’Коннора принадлежит княгине Авдотье. Сам боярин, вероятно, обошелся бы и без визита врача, но противостоять женскому натиску не смог. Поскольку врач был не абы чей, а царский, встречать его пришлось с почетом. Сам Андрей Юрьевич выходить к безродному иноземцу не стал, но домочадцы встретили его у ворот и со всем возможным вежеством проводили к хозяину дома.
– Счастлив посетить дом столь знаменитого магната, – подпустил лести Пьер, изображая изящный поклон хозяину, – надеюсь, необходимость моего визита не вызвана опасной хворью?
– Господь с тобой, – перепугался князь, – все благополучно у нас!
– Отрадно слышать, но чем же я тогда обязан такой чести?
Боярин помялся и, так и не найдя что сказать, велел позвать жену. Княгиня Авдотья, видимо, ждала за дверью и потому вошла сразу в сопровождении двух холопок.
– Слышали мы, что снадобья ты делаешь чудесные, от которых красота женская расцветает; верно ли это? – с надеждой в голосе спросила она.
Пьер внимательно осмотрел боярыню и сразу же пришел к выводу, что ее красоте помочь уже невозможно, ибо если таковая и имелась, то очень давно.
– Милостью Господа я постиг множество наук в университете славного города Парижа и в других не менее известных местах. Ведомы мне семь свободных искусств, а также иные тайные знания. Так что если вы, ваша милость, желаете снадобий, то вы правильно обратились. Но позволено ли мне будет спросить: средства сии нужны вам или иной особе?
– Дочери моей, – поджала губы княгиня.
– Позволено ли мне будет взглянуть на нее?
– Еще чего! – вскипел боярин. – Где это видано, чтобы девиц кому-то, кроме как жениху, показывали? Не бывать этому!
– О! Я весьма одобряю подобную осмотрительность, – согласился с Сицким О’Коннор, – однако прошу заметить, что даже девиц показывают священнику. А врач, по моему глубокому убеждению, сродни ему. Ибо первый врачует душу, а второй – тело. Но так же как священнослужитель не может отпустить грехи, не взглянув на грешника, так и лекарь не может пользовать болящего, не наблюдая его.
Очевидно, слова его показались хозяевам основательными и они скрепя сердце согласились. Через несколько минут в горницу ввели смущающуюся девушку. О’Коннору оказалось достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что насчет княгини он, скорее всего, заблуждался. Ибо если дочь пошла в мать, то красотой там не пахло и в девичестве. Впрочем, это открытие совершенно не смутило лекаря. Несмотря на то что после одной некрасивой истории ему пришлось бросить университет, все же знаний у медикуса хватало, а опыта было и того больше. Усадив девицу на лавку, он принялся готовить снадобье. Робеющий Гришка подавал ему то одну, то другую баночку из тяжелого сундука и внимательно наблюдал за манипуляциями мэтра, то и дело восклицавшего: «Жир единорога! Вытяжка из секрета горного льва!»
Присутствующие только ахали, а Пьер, быстро приготовив средство, велел огородить их ширмой. Убедившись, что никто на них не смотрит, он ловко покрыл лицо девушки белилами, затем, убрав лишние, взялся за румяна. Потом последовала очередь помады и иных средств, названий которых ученик еще не знал. Работал О’Коннор вдохновенно, вероятно воображая себя Праксителем или еще кем-то в этом духе. Наконец, примерно через полчаса, он разрешил убрать ограждение. Увидев дочь, князь Сицкий схватился за сердце, а княгиня радостно всплеснула руками.
– Благодетель! – восторженно восклицала она. – Волшебник! Красота-то какая! Посмотри, отец…
– Лепота… – только и смог вымолвить боярин, бессильно опустившись на лавку.
Через несколько минут бурный восторг хозяев преобразовался в кошель, полный серебра, и обильный стол, заставленный всеми возможными яствами, какие только смогли найти для дорогого гостя благодарные родители. Пьера усадили на самое почетное место, поднесли самого дорогого фряжского вина и принялись потчевать. Глядящего на все это великолепие голодными глазами Гришку отправили в людскую, где мальчишку накормили, хоть и не так изысканно. Однако насладиться чревоугодием им не удалось. Громкий стук в ворота был слышен даже в доме, а слуги, посланные узнать, что случилось, вернулись с известием, что за лекарем приехали царские рейтары.
– Что случилось, ваше величество? – встревоженно спросил спешно доставленный в кремль О’Коннор, завидев меня.
Вместо ответа я показал ему на раненого отца Мелентия, лежащего на лавке. Иеромонах лежал в забытьи, дыхание его было слабым, а пульс еле прощупывался. Несколько часов назад он появился на заставе… и свалился с седла. Слава богу, его признали и тут же, погрузив на телегу, отправили в кремль. Я, узнав про это, разозлился: уж лучше бы меня вызвали к нему, но возмущаться было поздно – дело сделано. Лекарь, внимательно осмотрев моего духовника, нахмурился.
– Плохо дело? – спросил я его.
– Нужна операция, – буркнул он.
– Надеюсь, ты не собираешься пускать ему кровь?
– К черту кровопускание, он и так достаточно ее потерял. Его раны воспалены, и к тому же в них пули, отравляющие организм свинцом. Их надо извлечь, а раны почистить.
– Он будет жить?
– Я не Господь Бог, сир. Могу лишь сказать вам, что если этого не сделать, он умрет абсолютно точно! Вы не знаете, что с ним случилось?
– К сожалению, нет. Однако держу пари, что у него важные вести для меня.
– У нас не так много времени.
– Я понял. Воду уже кипятят, и спиритус для обрабатывания ран и инструментов у тебя будет.
– Это хорошо. По совести говоря, я не слишком уверен, что в ваших требованиях о кипячении инструментов и мытье рук есть смысл, однако обещаю, что сделаю все как вы говорите. А теперь прошу мне не мешать.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
