Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Теоретическое обобщение Дробова применимо отнюдь не только к красному рабочему повстанчеству. Под "целью" рабочего повстанчества можно понимать не установление советской власти, а ее ликвидацию. Под партией рабочего класса — не большевиков, а меньшевиков или эсеров, или даже организации ветеранов-фронтовиков, офицерские организации, крестьянский союз, кооперацию. А сплочение масс может быть направлено и против "ко-миссародержавия". Что же касается агитации, то она может иметь самую разную направленность. Все остальные черты рабочего повстанчества, о которых пишет Дробов, не несут идеологической нагрузки и вполне приложимы к рабочему повстанчеству любой "расцветки". И это вполне подтверждается практикой тех лет.
Своеобразным предвестием антибольшевистского рабочего повстанчества стали нередкие стычки между отдельными группами рабочих, вооружаемых самой советской властью. Так, в мае 1918 г., еще до известного антисоветского мятежа в Ярославле, по сообщению газеты "Знамя труда", на улицах этого города развернулись настоящие бои между пока не расформированными отрядами рабочей Красной гвардии и частями Красной армии. Но это был отнюдь не первый инцидент с участием красногвардейцев в этом городе. Рано утром 28 января 1918 г. по приказу командующего 211-го полка, без постановления местного ВРК, был разоружен штаб ярославской Красной гвардии, помещавшийся в доме Лопатина по Стрелецкой улице. Подобные столкновения происходили и потом, не без участия местных левых эсеров, что серьезно ослабило позиции революционных сил накануне Ярославского мятежа, подготовленного группой Савинкова. К разоружению отдельных отрядов рабочих властям приходилось прибегать и в соседнем Рыбинске, когда летом там наметился резкий подъем рабочего протестного активизма. Столкновения между Красной гвардией и властью происходили в Нижнем Новгороде. Когда местные советские органы попытались изъять у рабочих оружие, на требование выдать винтовки и боеприпасы рабочие заявили: "Их мы дадим такой власти, которая даст порядок, а вы даете свинец".
Примерно к тому же времени относятся и события в Ижевске. В Октябрьские дни заводская Красная гвардия насчитывала до 300 бойцов. Ижевцы помогали вооружать отряды Красной гвардии других заводов края. Но в случае с Красной гвардией самого Ижевского завода для советской историографии существовала одна "неудобная" деталь. Ведущие позиции в отряде занимали не большевики, а эсеры-максималисты. Разногласия, вспыхнувшие между двумя революционными партиями, привели к вооруженному мятежу красногвардейцев Ижевска. На его подавление пришлось присылать отряды матросов из Казани. Перестрелки с применением артиллерии нужно было как-то объяснить населению. В своем специальном воззвании к рабочим от 20 апреля 1918 г. Ижевский совет рабочих депутатов возложил на Красную гвардию города главную ответственность за многочисленные "обыски, аресты, грабежи и расстрелы". Отряд заводской Красной гвардии был квалифицирован большевиками "преступной армией мародеров, грабителей и убийц". Ошеломленному обывателю воззвание сообщало, что "следствие по важнейшим преступлениям последнего времени показало, что главные участники их есть красногвардейцы". Однако документ проговаривался и об истинной причине произошедшего. Ею стала попытка нормализовать в городе и на заводе обстановку, централизовать всю полноту власти в руках Совета. Это и привело к мятежу отряда красногвардейцев, отказавшихся разоружаться. Вряд ли стоит сомневаться, что и сами события, и неуклюжие разъяснения их причин не укрепляли авторитет новой власти в глазах рабочих. Разгром наиболее революционно настроенных кадров также не приходится сбрасывать со счетов при анализе дальнейших событий на Ижевском заводе. Сходные конфликты с участием Красной гвардии происходили также в Нижнем Тагиле и других городах Урала.
Тем самым, можно видеть, что Красная гвардия, рабочая милиция и подобные им вооруженные формирования, как звенья единой системы пролетарского самоуправления, так же как и другое ее звено — рабочий контроль, у большевистских вождей начали вызывать все более острую озабоченность. С течением времени красногвардейцы и рабочие милиционеры чаще и решительнее отказывались выступать против своих товарищей. Процесс этот затронул и молодую Красную армию, которая, по мысли большевистских руководителей, должна была стать более надежной опорой режима, нежели Красная гвардия с ее "полупартизанской дисциплиной". Один из современников тех событий рассказывал, что по мере нарастания рабочих протестов красноармейцы начали мало-помалу возвращаться на заводы. Так, к середине мая 1918 г. чуть ли не все рабочие, ушедшие с петроградского завода Речкина в Красную армию, вернулись к станкам. В объяснении своего поступка они заявляли, что не желают выглядеть в глазах остальных рабочих "опричниками". Сообщения о возвращении в одиночку и целыми группами рабочих на заводы поступали в те дни из Невского, Нарвского, Выборгского и других районов города. Рабочие мотивировали "своей уход нежеланием отправляться в какие-то экспедиции по реквизиционным делам, а также отсутствием у них желания выступать против рабочих, к чему их приводит политика Советской власти".
Ситуация, которая начала складываться в отношениях между официальной властью и "полусамостоятельными" отрядами вооруженных рабочих к весне 1918 г., заставила некоторых историков предположить, что Брестский мир понадобился большевикам в том числе и для того, чтобы получить предлог для разоружения всей системы Красной гвардии. Исследователи, стоящие на этой точки зрения, убедительно ссылаются на опыт Петрограда: эта операция по разоружению Красной гвардии была проведена практически сразу после подписания договора с немцами, уже 17 марта. В этот день по всем районным советам было объявлено, что Красная гвардия распущена, а все желающие могут записываться в Красную армию. А вскоре газета "Знамя труда" сообщила об аресте бывшего начальника штаба Красной гвардии И.Н. Корнилова. Но и подобные меры не смогли снять все стоящие перед правительством проблемы по наведению порядка в своем собственном стане. С начала 1918 г. хроническими становятся стычки между красноармейцами и частями рабочих из продовольственных отрядов. Один из таких эпизодов, когда солдаты "вступились за мешочников", разоружив при этом дружину по охране железной дороги, даже потребовал вмешательства лично Л.Д. Троцкого. Крайне возмущенный произошедшим, он поспешит высказаться в том духе, что "такого рода гнусное самоуправство должно повлечь за собой самую суровую кару". Власти реагировали на подобные инциденты специальными распоряжениями, категорически воспрещавшими остановку воинских эшелонов на станциях расположения заградотрядов.
Относительная доступность оружия в первые месяцы существования советской власти, непростая экономическая обстановка на многих предприятиях создавали угрозу и других локальных вооруженных конфликтов между новой властью и рабочими. К открытому вооруженному противостоянию дело постепенно шло на Обуховском заводе. На судьбе предприятия серьезно сказалась неподготовленность к условиям мирной жизни. Многочисленные организационные нововведения, административные перестановки, попытки ведомственного переподчинения завода — все это на первых порах только вносило неразбериху, но не способствовало оздоровлению обстановки. Ситуация для властей осложнялась еще и тем, что на заводе сохраняли прочные позиции умеренные социалисты. Если в Октябре 1917 г. рабочая милиция прочих питерских заводов участвовала в установлении советской власти, то на Обуховском заводе эсерам удалось сформировать единственный во всей России "пролетарский ударный батальон смерти", стоявший на защите Временного правительства. Возникшие на заводе проблемы в конце концов привели рабочих-обуховцев к мысли о необходимости отстаивать свои права с оружием в руках.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
