Походы по Малой Азии
Очевидно, скорость передвижения зависела от того, где шла армия — по проезжей отремонтированной дороге со станциями подмены лошадей или по горной тропе, вьющейся среди теснин; была ли под ногами сухая почва или путь размок от непрестанных дождей; были ли вокруг дружественные народы или враги. Здесь мы видим разведчиков, передовые и замыкающие отряды, снабженцев: они должны парировать удары противника и обеспечивать войску выживание. Две превосходные персидские дороги позволяют добраться до самого центра империи. Одна связывала Сарды в Малой Азии с Сузами в Эламе и имела протяженность 2500 километров. Уклоняясь на север, она обходила пустыни Анатолии и Сирии. На этом караванном пути, «царской дороге», были предусмотрены станции, колодцы, оазисы и караван-сараи. Но его неотступно контролировали части Дария. Другой путь, менее удобный, называемый «Южной дорогой», соединял Милет на Эгейском море с Евфратом, проходя через север Сирии — почти напрямую, за исключением двух поворотов, огибающих горы Тавр — у Киликийских ворот и Исских ворот близ Александреттского залива. А ведь после битвы при Гранике греческое войско пошло через Сарды, чтобы захватить провиант и золото, и ему в конце концов пришлось уйти с этих двух дорог. Около половины личного состава разместилось в столицах сатрапий на севере Малой Азии; другая половина форсированным маршем двинулась освобождать население греческих городов восточного берега Средиземного моря, ненадолго задерживаясь из-за сопротивлявшихся Милета, Галикарнаса и многочисленных крепостей Ликии и Памфилии. До нас не дошло описаний перехода через заснеженные горные массивы Писидии в конце зимы 334/33 года. Должно быть, в тот раз начало похода никак нельзя было назвать веселым и встречи с жителями освобожденных дружественных городов не предвещали одну только радость. Крутыми тропами обоз преодолевал перевалы высотой почти 2 тысячи метров, воины из последних сил толкали повозки.
«Александр, двинувшись от Фаселиды (греческий город между современными городками Кемер и Текирова на восточном побережье Ликии), послал часть своего войска через горные проходы к Перге на западе Памфилии, дорогу им прокладывали фракийцы, и была она тяжела и длинна. Сам он пошел со своим войском по берегу вдоль моря (до Анталии). Идти здесь можно, только если дует северный ветер; при южном по побережью идти нельзя. Южный ветер только что утих и — не без божественного произволения, как решил и сам Александр и его сторонники, — задул сухой борей, и они прошли быстро и без утомления» (Арриан, I, 26, 1–2). Мы можем извлечь из этого сообщения лишь следующее: что порой войско продвигалось у подножия крутых прибрежных утесов, будучи то и дело окатываемое волнами и водяными брызгами. После Гордия огромной колонне понадобилось идти два месяца, чтобы в начале июля 333 года добраться до Тарса. Здесь пришлось идти берегом еще одного моря, расположенного посреди бесплодной степи. То было соленое озеро Туз, или Туз-Гелю, протяженностью 90 километров, в неделе пути к югу от Анкары, и горе всякому, будь то человек или лошадь, кто слишком долго шел вдоль кромки ослепительной равнины, белизна которой тускнела только возле дороги. Соль и сода разъедали кожу и копыта. Страшная боль терзала израненные до крови ноги.
В Киликийских и Сирийских воротах войско долго топталось на месте, пока в ноябре 333 года на берегах Пинара не столкнулось лицом к лицу с разношерстными силами персов. Почти год потребовалось македонянам и грекам на то, чтобы овладеть Тиром и Газой в Финикии, иными словами, за это время они продвинулись на юг всего на 600 километров. После этого они вдруг совершают бросок в Египет, и за шесть дней конница покроет расстояние в 200 километров, отделяющих Газу от пелузийского рукава Нила (Арриан, III, 1, 1).
Передвижения в Африке
Пышные празднества в Мемфисе, бездеятельность угнетают «друзей» царя. В январе 331 года Александр увел с собой пять из десяти тысяч человек, чтобы основать Александрию между Фаросом и Ракотидой, чуть выше канопского устья Нила. После этого в сопровождении лишь небольшой свиты всадников легкой конницы и верховых на верблюдах, совершив 580-километровый переход через расположенный на побережье Мерса-Матрух, он добирается в самый центр пустыни, к оракулу бога Амона в оазисе Сива. Поездка с возвращением через впадину Каттары длится всего лишь около двух месяцев, но сколько событий, страхов и засад! Лучший, по нашему мнению, рассказ — тот, что мы находим у Квинта Курция Руфа, позаимствовавшего его у Клитарха: «В первый и последующий дни трудности пути показались преодолимыми, но люди еще не дошли до бескрайней голой пустыни, хотя шли уже по бесплодной и вымершей земле. Но когда перед ними открылись равнины с глубокими песками, они уподобились морякам, вышедшим в открытое море и тщетно ищущим глазами следов земли. Им не попадалось ни дерева, ни клочка возделанной земли. Не хватало уже и воды, которую везли в мехах верблюды и которой совсем не было в раскаленном песке. Кроме того, палило солнце, рты у всех были сухи и опалены, как вдруг то ли случайно, то ли по милости богов застлавшие небо тучи закрыли солнце, что было большим облегчением для измученных, помимо недостатка воды, еще и зноем» (IV, 7, 10–13). Через четыре дня и четыре ночи, когда людьми овладело уныние, над отрядом разразился посланный Провидением дождь. Стараясь обеспечить себя водой, кто черпал ее из земных впадин и даже из холста шатров, «а многие, изнемогая от жажды, ловили его прямо ртом» (IV, 7, 14). Следующие четыре дня прошли в медленном продвижении среди зыбучих песков. Пролет воронов и встреча с двумя змеями, заползшими из оазисов, помогли проводникам отыскать тропу. Разбредшиеся люди вновь собрались вместе. «Самое удивительное, как рассказывает Каллисфен, заключалось в том, что ночью птицы криком призывали сбившихся с пути и каркали до тех пор, пока люди снова не находили дорогу» (Плутарх «Жизнь», 27, 4). Похоже также, что змеи разговаривали… О возвращении Александра из оазиса Сива в Мемфис мы ничего не знаем, кроме того, что для преодоления 550 километров в три недели пришлось двигаться ночью, а днем укрываться от самума в палатках. Вполне достойный подвиг, если вспомнить, что царь Камбиз, как говорят, некогда потерял здесь 50 тысяч человек.
Преследование Дария
Невозможно, чтобы легковооруженные всадники и погонщики верблюдов выдерживали подобный темп, в среднем 28 километров ежедневно, в течение столь долгого времени. Вместе с пехотой и тяжелым обозом армия, собиравшаяся в третий раз атаковать войско Дария, передвигалась в два раза медленнее. Она вышла из Египта в начале весны 331 года, во всяком случае, до 7 апреля, чтобы около 1 августа по двум понтонным мостам перейти Евфрат в античном Тапсаке (ныне Джераблус) на севере Сирии, на несколько дней останавливаясь в Тире, Дамаске и Алеппо. Вновь степь и пустыня, но, несмотря на слабую всхолмленность местности и обилие колодцев и караван-сараев от Каркемиша до Тигра, колонне потребовалось как минимум сорок три дня, чтобы преодолеть 440 километров, отделявших ее от второй реки, что дает в результате немногим более 10 километров в день. Правда, тот, кто видел в августе холмы-телли в районе Харрана (античные Карры, где Красс потерял свои легионы) в Ассирии и слепленные из высохшей грязи лачуги в форме ульев, в которых еще и сегодня ютятся местные жители, кто становился игрушкой миражей — тысяч пальм на горизонте, и испытал ужас от того, что рядом с ним вырастают песчаные колонны, достигающие самой крыши этого пекла, понял бы, что Великая армия могла передвигаться среди абсолютной враждебной страны лишь несколько часов на заре и с наступлением ночи. Часть войска перешла реку вброд во время лунного затмения в ночь с 20 на 21 сентября 331 года, а остальное войско вместе с обозом вынуждено было пройти еще 40 километров, прежде чем дать большое сражение при Гавгамелах. Отсюда до Вавилона по «царской дороге», без каких-либо препятствий, 400 километров за тридцать четыре дня пути; от Вавилона до Суз — 370 километров в двадцать дней; от Суз до Персеполя, опять же по хорошей дороге, — 590 километров приблизительно за месяц; от сожженного Персеполя до нетронутой столицы Экбатаны — 700 километров за сорок четыре дня. Подсчитаем: переходы составляли от 12 до 18 километров в день. Затем скорость нарастает: следовало любой ценой догнать и захватить Дария, убегавшего со всеми своими сокровищами, повозками, женами и наемниками, до того, как он поднимет сатрапии на севере Ирана и вновь соберет войско. Македонская конница и легкая пехота форсированными маршами с 9 по 20 июня быстро проходят или, вернее, пробегают 310 километров между Экбатаной и Рагами (в 10 километрах от Тегерана), что составляет 28 километров ежедневно. Арриан рассказывает, как вслед за этим самые скорые из союзников стремительно заняли Каспийские ворота (перевалы Сиалек и Сардар) и со всей поспешностью стали запасаться провиантом, чтобы пересечь пустыню и с фантастической скоростью — 300 километров за шесть дней — достичь места немного к западу от Дамгана в Парфиене, где «они обнаружили убитое тело царя Персии» (Арриан, III, 20–21). Преследование достигло кульминации в ходе безостановочного 70-километрового перехода, совершенного за восемнадцать часов (30 июня — 1 июля 330 года). В который раз наиболее легковооруженным пехотинцам, несущим лишь оружие и провиант на два дня, приходится пересаживаться на коней.
