Уже к 1785 году отдельные егерские батальоны (кроме Сибирских) сводятся в 4-батальонные егерские корпуса, а общее число егерей достигает 29 940 человек. Но и такого количества егерей оказывается недостаточно. В 1786 году формируется Кубанский егерский корпус, а вслед за ним Екатеринославский (1787) и Эстляндский (1788). Несколькими годами позже создаются новые егерские корпуса — Малороссийских пеших стрелков, Кавказский, Таврический, Бугский, Белорусский, Финляндский, Лифляндский (1793), Литовский (1795). Общая численность егерей доходит до 39 000 человек.
Очень много известнейших военачальников вышли из этой удивительной пехоты. Так, командирами егерских корпусов были Кутузов, гудович, Михельсон; командирами батальонов — Барклай-де-Толли, Багратион, граф Каменский. Однако сразу же по восшествии на престол императора Павла I последовал указ о переформировании егерских корпусов в егерские 5-ротные батальоны (1796). А весной 1797 года был подписан следующий указ, согласно которому должны были быть образованы егерские полки 10-ротного состава. Общее число егерей сократилось, поскольку из батальонов, состоявших из 1000 человек каждый, были организованы полки всего лишь из 883 человек.
Здесь уместно будет напомнить о егерях особых, собственно павловских. Тем более что из их числа и был сформирован впоследствии знаменитый лейб-гвардии Егерский полк. А впервые павловские егеря появились еще при Екатерине: они были сформированы цесаревичем в составе столь нелюбимых императрицею Гатчинских войск (1792). Эта рота егерской легкой пехоты просуществовала около года, была расформирована, а через год возродилась вновь (1794).
Командиром будущих гвардейцев-егерей наследник назначает Антона Рачинского, тогда еще майора. Форма этих егерей отличается от прочих Гатчинских войск зеленым камзолом. И наконец 9 ноября 1796 года егеря Павла Петровича, равно как и все Гатчинские войска, получают все права старой гвардии. И более того — егерские команды, что существуют в лейб-гвардии Семеновском и Измайловском полках вместе с егерской ротой, образуют по повелению Павла Петровича лейб-гвардии Егерский батальон трехротного состава.
Название «егеря» (Jäger, Chasseurs) применительно к легкой пехоте появилось во время Тридцатилетней войны. Вооружены егеря были прекрасно — нарезными ружьями. А насколько высоко ценили военачальники именно этот род легкой пехоты, можно судить по следующему примеру. В армии великого курфюрста Бранденбургского при каждой роте состояло всего лишь несколько таких, «легких на подъем» пехотинцев. И главной их задачей было выводить из строя командный состав, то есть целиться преимущественно по неприятельским офицерам.
Пандуры, вольтижёры и особые «егеря Фрица»
В начале XVIII столетия с появлением огнестрельного оружия во всей пехоте особое, привилегированное положение егерей на время сходит на нет. Однако забвение этих «легких бестий» было недолгим. Стоило столкнуться государственным интересам Марии-Терезии и Фридриха Великого — и легкая пехота вновь на гребне волны, точнее, «на гребне войны». Как же поступают австрийцы? Они выставляют против пруссаков кроатов и пандуров. И хотя за пандурами волочилась весьма дурная репутация, поскольку они отличались жестокостью и грабежами, на них возлагались немалые надежды. Особенно умело они действовали в местностях гористых и пересеченных. В начале Семилетней войны наподобие пандур формируется несколько венгерских и хорватских батальонов, которые затем переименовываются в пограничные полки.
Этот шаг австрийцев оказался достаточно мудрым. Оказывается, пандуры, живя на турецкой границе, в постоянных пограничных стычках с турками постепенно выковываются в превосходную легкую пехоту. И, например, в сражении под Коллином австрийские стрелковые команды, сформированные из тирольцев и кроатов, без особого труда нарушают уже заранее предусмотренное Фридрихом маневрирование его армии. И результат не замедлил себя ждать. Атаки пруссаков разбиваются о сильные австрийские позиции, и в результате сражение проиграно.
Поражение, однако, не смутило энергичного Фридриха, которого солдаты попросту называли Фрицем. Ему был дан урок, и он его усвоил. Фридрих ввел у себя егерей, которые комплектовались из охотников и были фактически автономны, составляя особые команды, действовавшие независимо от сомкнутого строя. Для обыкновенного боя у них имелись ружья, позже винтовки. А вот для рукопашного к ружьям прилагались еще и ножи и кинжалы.
Поначалу в прусской армии было всего 60 «егерей Фрица» (1740 год). И лишь с началом 2-й Силезской войны этот отряд увеличился до 300 человек, что составило 2 роты. Наконец, в 1756 году отряд был переформирован в батальон общим числом в 400 человек. Этот батальон полностью был уничтожен русскими ровно через двадцать лет после возникновения прусских егерей в бою под Шарлоттенбургом (1760 год).
Узнав об этой скорбной новости, упрямый Фриц немедленно формирует новый батальон, со временем развернутый в полк численностью в 1300 человек. Егеря Фридриха после стольких неудач их предшественников теперь умело действуют в рассыпном строю. Отличаются меткой стрельбой, хорошо ориентируются на местности и способны к внезапному нападению на противника.
Не отставали от пруссаков и австрийцы. Они также образуют корпус немецких егерей (1758 год). А двадцать лет спустя у них появляется еще и корпус Тирольских стрелков (1778 год).
Во Франции егеря появляются в ходе Семилетней войны. При Наполеоне I роль егерей играют вольтижёры, известные в Италии под именем берсальеров.
Екатерининские конно-егеря
Конные егеря, или конно-егеря, появляются в Русской армии при Екатерине II. Следует отдать должное русской самодержице: она, являвшаяся полковником Конной гвардии (тяжелой конницы), прекрасно поняла важность и легкой кавалерии. Ведь конно-егеря предназначены для разведывательной службы в конном и пешем строю, а следовательно, они предваряют участие в сражениях тяжелой конницы.
Легкая, мобильная кавалерия существовала во многих армиях мира еще в эпоху Средневековья. Особое распространение она получила во Франции в конце XVIII и начале XIX столетия. Так, например, еще за десять лет до Французской революции, в 1779 году, при Людовике XVI было сформировано шесть конно-егерских полков. Наполеон I довел их число до тридцати одного (1812 год).
Выходит, что в России конно-егеря появились лишь на девять лет позже, чем во Франции (январь 1788 года). Предчувствуя огромные возможности этого вида войск (подобно и обычным, пешим егерям), Екатерина учреждает команды конно-егерей (числом по 65 всадников) буквально во всех легкоконных полках.
Примечательно, что императрица придает такие мобильные команды не только легкой, но и тяжелой кавалерии. В том же январе 1788 года она организует такую команду при Екатеринославском кирасирском полку. (Просуществовала эта команда более полутора лет, до конца сентября 1789 года.) Летом 1789 года императрица соединяет Тверской и Переяславский карабинерные полки с Софийским и Лубянским полками и составляет из них 2-й Конно-егерский полк. И затем с каждым годом появляются все новые и новые конно-егеря: Павлоградский, Харьковский, Киевский и другие полки. К концу царствования Екатерины II в Русской армии имелось четыре конно-егерских полка.
